Начало
Воспалённое Лето, нелепое. . .
 В его либретто нас даже нет да и не было,
 знаешь. . . Мой нетто равен минус двадцатиии,
 прости. . . нам не найти пути в месте, где вместо снега лишь пепел. . .
 Туман извергался своим легкомыслием. . .
 В трещинах асфальта фабрикуя истины,
 Но тщетно - эта вата не по зубам черепной коробке
 Я думал, что ныряю в город с головой, оказалось - в гроб. . .
 Сверкала зима на солнце изумрудами
 сна
 Обжигал мороз меня, кровоточила рана. . .
 Когда так странно облака опустились на землю
 Уже не слышно давно того небесного пения.
 Мелькают тени под властью безвременья
 Улыбки столетия стали мною утеряны.
 Вновь эти странные звуки подземные
 И этой ночью опять будут гулять демоны. . .
 Кто они? . . (где они?) . .
 Людей не видел целый день, (с тех пор, как приехал сюда). . .
 лишь силуэты селились вдали. . .
 . . .и тишина.
 (Что происходит?) В конце дорог всех отвесы и пропасти
 Где выход здесь? (Время повесится?) . .
 всё просто. . .
 Убаюкивало безветрие, за поворотом поворот. . . Брожу без цели...
 здания давно покинуты, окна заколочены. . .
 (Лето стареет). . .
 Ржавые авто семидесятых годов на обочинах,
 вдавленные в землю поребрики. . .
 Тишина ощетинилась и плюется ребусами в руки. . .
 Не усвоить свободы, прячась в дымоходах города-призрака
 Плазмоидами до воя доводить себя, бродить в подворотнях дня...
 У меня нет ничего, кроме карты окраин и этой тетради,
 Найденной в самом начале пути.
 Остальное утратил. . .
 Вечер обволакивает пледом плечи,
 Неразборчивым почерком стелятся строчки листочные,
 Изувеченые словами и точками. . .
 Нечем помочь ему мне, и не хочется, впрочем
 Там ниже дата - двадцать лет назад. . .
 Перевернул пергамент измятый:
 Седеет город под властью серых туманов
 В дрожащих руках мерцает сталь катана.
 Меня тошнит, я извергаю жидкость на с тены
 Болит голова, пена у рта, набухли вены
 Питаюсь снегом, он медленно тает в губах
 Опять озноб, всё больше злоба и страх
 Это молчание, меня пугало оно всегда
 Десятый день без людей , десятый день без сна. . .
 Десятый день с тех пор как наступила зима. . .
 Изрисовала стигматами тело, чтоб не утратил её аромат,
 Я реставрировал душу надеждами, был бережным,
 Бредил, (казалось за мной наблюдают), скрывался, бежал,
 Бился в истерике, рвал гланды, но ты беспощадна. . .
Только изредка издалека
Слышна мелодия
Измученного музыканта...
 Метель, ветра, снега, по улицам тихим
 Иду я, кое-как , ищу какую-то книгу.
 Гноятся раны на теле, не заживают шрамы,
 Оставленные клыками ужасной собаки.
 Драма, в воспоминаниях грустная дама
 Которая тогда мне  что-то сказала
 У храма
 Я не расслышал, про какую - то там больницу. . .
 Называла меня искателем , что - то ещё
 про обитателей там . . .
 Струятся слёзы. . . туман. . .
 Последняя запись в дневнике. . . секунда раздумий,
 Пантомима каракуль на карте (Так, я тут где),
 Стоп. Хватит быть мумией!
 Мыслей вереница. . .
 Вот красный крест - больница
 Рядом крест - храм
 Я направляюсь. . . (может выход там?)
 Цель обрела очертания в жадном тумане, но он обречен. . .
 Шипящий ноиз пробуждал пустоту, нагнетая фобии ветром,
 Где же ответы и чьё всё это?!
 Обман выдавил себя звероподобием ереси,
 Купаясь в простуде лужи и лжи при плюс двадцатиии,
 Замедлил бег. . .
 прости. . . но не найти пути в месте,
 где вместо пепла лишь снег. . .
			
		


 аффтар аццкий сотона пеши исчшо
 аффтар аццкий сотона пеши исчшо