Ночь

[AlexGrand]

С нетерпением ждал открытия форума чтоб дочитать таки эту повесть....эх
Уважаемый Георгий, когда же будет продолжение?

[Георгий Старков]

С нетерпением ждал открытия форума чтоб дочитать таки эту повесть....эх
Уважаемый Георгий, когда же будет продолжение?

Я вынужден извиниться. Пока проект приостановлен, так как у меня сильнейший творческий спад - в основном из-за подготовки к сессии и конкурса на новое место работы. :( Не хочу дописывать "Ночь" в таком состоянии, так как дорожу этим проектом. Продолжу писать, наверное, в июне, а уж там постараюсь всё дописать до конца.

[Георгий Старков]

Начало четвёртой части. Первая половина написана два месяца назад, вторая половина - за последние дни. Надеюсь, далее не будет перерывов.


Часть четвёртая
ПОДЗЕМЕЛЬЕ


Глава 22


Когда ты открываешь глаза и видишь свет, то понимаешь, что ещё жива. Если, открыв глаза, находишь только темноту, тебе кажется, что ты мертва.

Судя по медно-красным сполохам, танцующим надо мной, я была жива. Первым ощущением было раздражение - в который раз одно и то же?.. Сколько я просыпалась, испытывая недоверие, что продолжаю дышать, и душа ещё остаётся в моём теле? Может быть, на этот раз мне всё-таки удалось умереть, и огни, мельтешащие перед глазами - ангелы небесные, растворяющие передо мной врата Рая?..

Это были не ангелы. Всего лишь бесформенные оранжевые пятна, отбрасываемые на потолок огнём костра. Я ощущала на правом боку тёплое дыхание огня. Почему-то я испугалась, как бы не загорелась одежда, и сделала попытку отодвинуться. Зря - ибо тело тут же отреагировало дикой болью. Казалось, с головы до ног я покрыта синяками, ссадинами и ушибами. Возможно, так оно и было. Я спазматически вдохнула и обнаружила, что в горле не осталось ни капли влаги. Воздух входил в лёгкие с присвистом, как ветер пустыни.

"Воды, - подумала я, не имея возможности высказать желание. - Хоть бы кто-нибудь дал воды..."

А есть ли кто-нибудь рядом со мной? Может, моё желание не так неосуществимо, и стоит лишь намекнуть, чего мне хочется?

Я попыталась сфокусировать взгляд на отблесках костра, постепенно избавляясь от пелены размытости, которая застилала глаза. Наконец, пятна стали чёткими и рдяно-оранжевыми. Они дружно колыхались, отплясывая танец на чёрной глине. Меня удивило, почему надо мной нависает эта глиняная громада, но в тот момент я неспособна была о чём-то проникновенно думать, кроме воды. Жажда была сродни физической боли, даже сильнее её. Я перекатила голову на правую щёку. Шейные позвонки отчётливо хрустнули. Фокус опять "поплыл"; потребовалось время, прежде чем я смогла внятно рассмотреть то, что открылось глазам. А когда рассмотрела, то издала судорожный хрип, заменивший крик ужаса.

Я была в пещере. С потолка свисали большие комки земли с характерной "волоснёй". Довольно обширная и высокая, пещера освещалась парой костров, которые полыхали в середине. Пламя было ярко-жёлтым, над ним клубился густой чёрный дым, едкий даже на вид. Когда я жгла костры в лесу, дым был голубоватым и лёгким, совсем не таким. Дым поднимался куда-то вверх, к потолку пещеры, и там исчезал. Вокруг костров был вырыт кольцевой ров - должно быть, чтобы огонь не распространился по пещере, хотя гореть тут было нечему. Вид огня вызывал жжение на днище глаз.

Но не это привело меня в отчаяние, а существа, которые находились в пещере. Я вспомнила, как видела их за минуту до того, как провалилась в пустоту; неименуемые твари, омерзительно напоминающие человека, были всюду. Некоторые копошились возле костров, подкладывая в огонь куски чего-то чёрного. Тройка тварей (у одного, я заметила, рот был перекошен до самого уха) восседала неподалёку. Все свесили бугристые головы на грудь. У дальнего конца пещеры пухлое существо с тремя короткими ногами развлекалось тем, что с завидным постоянством пинало маленького недочеловека с длинными зубами, торчащими изо рта наружу. На мой хрип трехногое существо с поразительной реакцией повернуло голову. Я увидела крошечные глазки, которые отражали огонь костров. Словно не глаза это вовсе, а медные монеты. Две из трёх тварей, которые дремали возле меня, зашевелились и подняли головы. Я лихорадочно поскребла ладонью, но в руке оказалась только горстка сухой земли.

Они приближались, медленно и будто настороженно, а мне не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно смотреть на них. Кожа у всех была угристая с склизлая на вид. Лица напоминали человеческие, но ни одного нормального. Ближние монстры изучали меня сосредоточенно, без всяких эмоций, а вот Трехногий улыбался до ушей, на всех конечностях подползая ко мне. Его улыбка вселяла ужас, касающийся горла лезвием ножа. Я попыталась отползти, но мышцы словно превратились в веретено: слишком долго лежала на земле.

- Е рилиайте, - выдавила я из себя. Должно было получиться "не приближайтесь", но монстры не думали меня слушаться. Первым до меня добрался один из тех, что спали - и наклонился, загородив свет. Он выглядел чёрным пупырчатым силуэтом. В нос ударил смрадный запах - запах отходов и сырого мяса. Я почувствовала, как вновь теряю сознание. Это было бы спасением. Кто знает... может, это очередной кошмар, месть духов покинутого замка, и в следующий раз я очнусь на пустыре, где устроила ночлег?

Монстр поднял руку. Он всё ещё казался сплошной чернотой, поэтому я не сразу поняла, что в его руке что-то находится. Продолговатый цилиндрический предмет, похожий на микрофон, или... фонарь.

- Ы? - выдал монстр, поднося фонарь вплотную к моему лицу. Рукоятка была обмазана жёлтой слизью. Та же слизь стекала между кривыми пальцами чудовища. Меня передёрнуло; я поспешно закрыла глаза, чтобы не видеть этого. Монстр ждал, раскачивая фонарём. Неизвестно, чего он от меня добивался: может, хотел, чтобы я показала, как пользоваться устройством. Вряд ли я могла помочь ему в этом, потому что батарейки в фонаре сели сто лет назад.

Не дождавшись от меня реакции, монстр разочарованно хрюкнул, выпрямился и убрал фонарь. И тут же был сбит с ног сокрушительным пинком Трехногого. Он наконец дошёл до меня и первым делом обрушился на монстра с фонарём, едва не переломав тому кости. С возмущённым повизгиванием тот отлетел куда-то в сторону, растеряв по пути фонарь: он остался лежать рядом со мной. Я было вздохнула свободнее, но тут Трехногий поставил левую ногу мне на грудь, и я оказалась прижатой к земле. Прижатой основательно - так, что грудь перестала вздыматься, и я потеряла возможность дышать. Урод весил не меньше трехсот фунтов.

С полминуты Трехногий гордо оглядывал в таком положении своих сородичей, явно получая удовольствие от своего превосходства надо мной и над ними. Моих жалких попыток вырваться из-под гнета он, скорее всего, даже не заметил. Когда оранжевый свет костра начал синеть перед глазами, а грудная клетка, как мне казалось, превратилась в желеобразное месиво, он таки соблаговолил убрать ногу. Впрочем, полегчало мне от этого не сильно, потому что существо тут же наклонилось надо мной и прижало свои перепончатые пальцы к моему лицу. Я попыталась закричать, но не сумела: слишком мало воздуха было в лёгких, и расплывчатое восприятие - последствие удушья - ещё не сошло. Пальцы медленно передвигались по лицу, от правого уха к левому, от левого - к глазницам (был жуткий момент, когда я была уверена, что монстр собирается выдавить мне глаза), оттуда к щеке. Так портной ощупывает дорогую ткань, которую дали на пошив платья.

"Чего ему надо? - думала я, балансируя на краю обморока. - Господи, почему он не уберётся от меня?"

Движения пальцев становились резче и быстрее, вдавливая мою голову в землю. Когда кисть Трехногого не закрывала обзор, я видела в отвратительной близости от себя его лицо - довольно ухмыляющееся, кривое, хищное. Изо рта на подбородок стекала прозрачная слюна, странным образом вновь пробудившая во мне смертельную жажду.

Потом кто-то издалека сердито прикрикнул, и Трехногий мгновенно выпрямился, убрав руку с моего лица (впрочем, привкус его пальцев остался гореть клеймом на губах). Он отвернулся от меня - теперь лицезрела перед собой только тройку мощных, похожих на деревянные балки, ног. Удивительно, как он не разплющил меня своим весом. Должно быть, давил не со всей силы.

Голос того, кто остановил Трехногого, был низким и хриплым. Я ничего не разобрала, но уловила общий оттенок - спокойный и властный; тон того, кто облечён властью. Трехногий вначале горячился и что-то сердито урчал, но потом виновато затих. Когда его визави закончил речь, он нехотя двинулся от меня прочь. Стало светлее, на земляных стенах снова затанцевали красноватые сполохи. Я попыталась рассмотреть, кто он, мой избавитель, но голова шла кругом от пережитого страха и отвращения. Поняв, что нахожусь в безопасности (хотя бы временно), я закрыла глаза и снова ушла в беспамятство.


Глава 23


Когда я проснулась снова, свет костров стал слабее. На потолке пещеры колыхался одинокий бледно-жёлтый зайчик в форме овала. Я посмотрела в центр. Костёр догорал; вокруг него в разнообразных позах расположились на ночлег твари. Некоторые спали молча, иные издавали хриплый присвист, как пожилые больные. Один из компании бодрствовал даже сейчас: мелкий монстр с выступающими наружу зубами, которого пинал в прошлый раз Трехногий. Он сидел в семи шагах, подобрав ноги под себя, и задумчиво смотрел на догорающий костёр, покачиваясь вперёд-назад. Угли внутри рва краснели глазами демона. Я смотрела на эту картину около минуты, потом попыталась сглотнуть слюну. Влаги во рту не оказалось; я зашлась коротким сухим кашлем. Часовой тут же оборотился ко мне. Я стиснула зубы, не давая кашлю продолжаться, но было поздно. Монстр вскочил на ноги и засеменил в мою сторону. Никто из спящих не шелохнулся.

Я снова попыталась встать, хотя и знала, что обречена на провал. Мышцы были обезвожены и превратились в сухие трутни. Кожа стала шершавой, едва ли не слоистой - мне не требовалось прикасаться к ней, чтобы понять это. Я чувствовала себя высушенной мумией.

Монстр остановился в шаге от меня и стал следить за мной. Лица его было плохо видно, но мне почудилось, что он смотрит на меня с тревогой и заинтересованностью. Это меня приободрило, и я решила попросить у него воды. Пить хотелось до колик в желудке.

- Вода, - сказала и закашлялась снова. - Пить...

- Оа, - дружелюбно кивнул монстр. Он улыбнулся, сделав свои зубы ещё длиннее. - Оа. Ить.

Я была близка к отчаянию. Неужели я так и умру, лёжа здесь, от жажды?

- Вода, - повторила я и облизнула бумажные губы, стараясь делать глотательные движения. - Вода...

- Оа, - согласился он и наклонился ко мне, будто хотел расслышать получше. В нос ударил кислый запах мочевины. Тем не менее, сильного отвращения я не испытала. - Оа.

"Он не понимает. Никто здесь не понимает меня". Будь в теле жидкости чуть больше, я бы заплакала.

Но, как оказалось, суть моей просьбы Длиннозубый всё-таки уразумел. Немного выждав, он повернулся и заковылял прочь вглубь пещеры. Я потеряла его из виду и стала оглядывать спящих тварей по одной. Какой из них мог быть тем Главным, который избавил меня от навязчивого внимания Трехногого? На вид все были на редкость уродливы, и выделить кого-то я не смогла. Трехногий распластался на спине справа от костра, раскинув ноги по сторонам. Толстый живот монстра вздымался и опадал. Возле него лежало чудо-юдо с наростом на спине, форма которого подозрительно напоминала человеческую фигуру. Я зажмурилась. Куда я попала? Что это за выродки? Место им в страшных сказках и в зонах радиационного заражения, которыми иной раз нас пугало телевидение, но... здесь? Что со мной будет?

Костёр затрещал, зайчик на потолке пещеры пустился в пляс. Одновременно из сумрака дальней стороны выплыл Длиннозубый. Он что-то нёс на руках, подняв высоко перед собой. Какой-то камень, что ли. И при этом лыбился так, что рот едва не доходил до ушей, а зубы обнажились до корней. Ступал он очень тихо, чтобы не будить сородичей.

Он пришёл ко мне, и я увидела, что в руках у него действительно камень, горная глыба круглой формы. С одной стороны глыба была то ли сточена, то ли пробита, и в камне образовалось небольшое углубление. В углублении плескалось что-то, переливающееся беловатой рябью на свете костра. Пальцы Длиннозубого неловко скользнули по боку самодельной чаши, и жидкость выплеснулась на моё лицо. Я высунула чешуйчатый язык и слизнула капли. Вода. Должно быть, монстр ходил к источнику воды, который был там, в глубине пещеры. Желудок встал торчком внутри живота.

- Оа, - удовлетворённо сказал монстр и положил чашу на мою грудь. Вес камня был ощутимым и мешал дышать (особенно после недавнего издевательства над лёгкими со стороны Трехногого). Но я тут же намертво вцепилась пальцами в бока чаши и начала проталкивать её наверх, ко рту. Поднимать чашу в воздух не было сил. По дороге добрая половина живительной влаги пролилась, но я всё-таки донесла какую-то её часть до губ. Наклонила камень, надавив на край, и рот наполнила холодная жидкость с привкусом чего-то солёного. Большего наслаждения я не испытывала в жизни. Я глотнула всего четыре раза, прежде чем вода кончилась. Потом последовала реакция: надсадный кашель, рвотные позывы и зелёные искры перед глазами. Чаша свалилась на землю, и боковым взглядом я увидела, как Длиннозубый присел и поднял её.

Моей первой мыслью, когда я откашлялась, было: "И это ВСЁ?". Вода вернула чувства: если раньше я не чувствовала тела, то теперь оно наполнилось тяжестью, а рот начал гореть, словно опалённый кислотой. Я подняла глаза к Длиннозубому. Он продолжал улыбаться.

- Оа, - сказал он.

- Да, - ответила я. На этот раз голос был совсем другой. - Вода. Принеси ещё, пожалуйста. Воды...

Не говоря ничего, он отправился на второй поход, и за это я в него почти влюбилась. Правда, благодарность быстро затмили другие, гораздо более приземленные и неприятные ощущения. Голод, например. Организм понял, что его не собираются отправлять на смерть, и с облегчением возобновил требования. Воды. Еды. Справить нужду. Размять окаменевшие мышцы. Но я была ещё слишком слаба, чтобы что-то делать - поэтому ждала и лежала второй порции.

Когда Оа (так я про себя нарекла Длиннозубого; хоть какое-то имя в этой пёстро-безымянной толпе) вернулся во второй раз, мне удалось не пролить ни капли воды из чаши. И пила я медленнее, с расстановкой, чувствуя кончиком языка вкус воды и вкус странной примеси. Истерия желудка прекратилась. Я бы не отказалась от третьей чаши, но решила, что испытывать далее благосклонность монстра, пусть и такого обходительного со мной, не стоит.

- Спасибо, - сказала я, положив чашу на землю. - Большое спасибо.

Он опять заулыбался, и эта улыбка, которая иному не приснилась бы в страшном сне, показалась мне приятной. Я опёрлась локтями о землю и попыталась присесть. Голова кружилась, шатая своды пещеры, но у меня наверняка удалось бы это сделать, если бы не руки Оа, которыми он довольно грубо толкнул меня обратно. Земля под головой была мягкой, так что при падении я не поранилась. Оа перестал растягивать губы в улыбке. Корни зубов спрятались за сероватыми губами; он дважды покачал головой, ясно давая понять: вставать нельзя. Страх снова вполз в разум ледяной струёй.

"Что они хотят со мной сделать?"

Монстры спали, а вода ненадолго дала мне какие-то силы. Может, когда они проснутся, шанса убежать уже не выдастся. Если бы не длиннозубый часовой, который каланчей высился надо мной, я бы смогла кое-как встать и раствориться в этой темноте на глубине пещеры, а там уже искать выход. Хотя... пещера ли это? Я нигде не видела вокруг каменных сводов - только земля, мягкая и местами осыпающаяся. Должно быть, это было подземное укрытие по типу землянок. Только очень большое.

- Дай мне уйти, - обратилась я к монстру. - Пожалуйста. Мне надо уйти. Понимаешь?

Оа не знал моего языка, но прекрасно понял, о чём я говорю - и опять покачал головой, решительно и упрямо, как заартачившийся осёл. Он не поможет мне, подумала я. Не даст умереть, но и уйти тоже не позволит. Ситуация...

В любом случае, мне нужно было встать хотя бы затем, чтобы удовлетворить естественные потребности. Только как ему это объяснишь? Я даже не стала пытаться. Пока я могла терпеть. Может, когда проснутся родичи Оа, мне удастся столковаться с кем-нибудь более сообразительным. Или... в худшем случае эта проблема просто выпадет из круга моих беспокойств. Мысль приносила одновременно ужас и успокоение.

Пока Оа стоял и неотрывно смотрел на меня, я решила заняться самоисследованием. Тело продолжало болеть - меня слишком долго тащили по земле и успели понаставить синяков. Вроде бы я даже смутно вспоминала это путешествие, когда за ноги тянули сильные руки, а голова то и дело билась о кочки, уводя глубже в беспамятство. Я не отключилась полностью в тот момент, когда на меня напали уродцы - сознание затуманилось, но крохотный огонёк продолжал светить на какой-то забытой сторонке. Я помнила, как раздался резкий окрик, и толпа монстров нехотя осадила назад, убрав зубы и пальцы. Должно быть, это был Главный. Далее урывками вспоминались приказные тона, потом меня поволокли по земле, особо не заботясь о моей целости. Примерно на половине пути я вырубилась по-настоящему и очнулась уже в подземелье.

Последствия были печальны. Не говоря об ушибах, вся одежда была изорвана в клочья и впитала пыль. Должно быть, я была грязной, как трубочист. Грязь должна была волновать меня в последнюю очередь, но, тем не менее, мне было не по себе. Я не удержалась и пару раз всхлипнула от жалости к себе. Оа зашевелился, но не издал ни звука. Тени от костра становились бледнее.

"Маяк, - вдруг подумала я. - Мне нужно было идти к Маяку. Киппи говорил мне, что надо спешить. А я лежу здесь в плену у каких-то мутантов. Теперь-то я точно опоздала."

Киппи. Где он сейчас? Я надеялась, что существа не схватили его. Но даже если так, бельчонок умрёт от голода и холода в этих ночных просторах. Такой вечно серьёзный, даже циничный... и умрёт. А я не дойду до желанного Маяка. Кто знал, что игра закончится столь бесславно.

В невесёлых раздумьях я лежала не менее часа. Всё это время Оа восседал рядом, не смыкая глаз. Потом в пещеру пришёл Главный.


Глава 24


Окружающее умиротворение погрузило меня в негу; я задремала и перестала замечать происходящее рядом. Поэтому, когда раздался громкий клич, разом поставивший всех монстров на ноги, я вскрикнула от неожиданности.

Безмолвие кончилось. Все те, кто разлеглись у догорающего костра, вскочили и начали суетиться. Похоже, обязанность каждого была расписана: никто не остался на месте, все стали заниматься делом. Одни чудища отправились за водой, положив на спину глыбы камней с углублениями, другие начали лихорадочно кидать в костёр чёрные куски топлива, от которых пламя приобретало синеватый цвет. Оа тоже быстро встал и ушёл от меня. Кажется, он направлялся к Главному. Я до рези в глазах пыталась разглядеть очертания смутной фигуры, который не выходил из тени на той стороне пещеры. Если взор меня не обманывал, ростом он был с обычного человека. Это меня немного разочаровало - я полагала, что вожаком этой стаи должен быть самый крупный и свирепый. Если уж на то пошло, в толпе спавших были те, кто был без малого в два раза выше Главного.

Оа что-то буркнул Главному, но ответа со стороны визави я не расслышала. Это меня потревожило. Не нужно иметь семи пядей на лбу, чтобы догадаться: длиннозубый монстр докладывал вожаку о том, какую ночь он провёл рядом со мной. Я понимала, что вся моя жизнь находится во власти этой безликой тени, наделённой властью. А он даже не удостаивает словцом того, кто рассказывает обо мне. Словно ему всё равно...

Между тем время бежало, и суета в пещере приобретала черты организованности. Вернулись монстры, которые отправились за водой, костёр разгорелся с новой силой, выбрасывая искры в воздух, куча топлива рядом с огнём тоже восполнилась - их приносила четвёртка самых мелких чудовищ, которая, кажется, занималась в этой компании выполнением всей черновой работы. Иные закончили отведённую им работу и уселись вокруг костра в ожидании остальных. Большинство из них нет-нет да и кидало любопытствующие взгляды в мою сторону. Когда они смотрели на меня, я машинально закрывала глаза. Я сплю, меня не трогать. Я сплю...

Наконец, из командировки вернулся Трехногий, неся на могучих плечах большую тушу животного. Обитатели пещеры приветствовали его одобрительным воем. Животное напоминало лося, но выглядело гораздо крупнее, и рог у него не было; шея свёрнута, голова болтается из стороны в сторону с каждым шагом охотника, из пасти сочится кровь. Мне стало нехорошо. Тем более что Трехногий, скидывая дичь с плеч, одарил меня своей внушающей ужас ухмылкой. Я не успела притвориться спящей, и встретилась взглядом с этим гигантом с лопающимися под серой кожей мышцами. В тот миг ко мне пришло понимание одной неприятной вещи: из всей толпы, которая копошилась возле убитого животного, Трехногий был единственным, у которого имелся детородный орган. У других я не заприметила такого. Все были либо самками, либо кастратами.

Я ждала, что надвигающимся пиршеством будет заправлять Главный, который в кои-то веки покинет убежище сумрака, но он остался на своём посту. Оа вернулся в круг, Трехногий заголосил дурным тоном какой-то клич, и все набросились на животного, раздирая его когтями на части. На пол хлынула кровь, и вскоре все чудовища топтались в хлюпающей красной луже. Обрывки шкуры, куски мяса и осколки костей летели во все стороны; маленькие чудища, которые не смогли дотянуться до вожделенной пищи, занимались тем, что подбирали их и без долгих раздумий совали в рот. Большой монстр с четырьмя глазами-блюдцами отправил вариться в свой желудок внушительный кусок мяса, за что тут же получил затрещину от своего сородича, который пытался завладеть тем же куском. Завязалась потасовка; чем она окончилась, я не увидела, потому что отвернулась к стене. Меня тошнило. В участи бедного зверя я видела саму себя, и это вызывало дрожь - даже не кожи, а внутренних органов, которые все сошли со своих мест.

Пир продолжался довольно долго, и к его концу все монстры были с ног до головы обмазаны кровью. От животного остались только рога и копыта; впрочем, их тоже подобрали и проворно и унесли с собой, как почётный трофей. Толпа разбрелась по пещере. Я с благоговейным трепетом следила за зловещей фигурой Главного, который, похоже, вообще уснул стоя.

Трехногий с видом победителя шагал взад-вперёд по пещере, поглаживая солидный бугристый живот, и все с почтением уступали ему дорогу. На меня он изредка косился, но подходить в молчаливом присутствии вожака не решался. Теперь я стала молиться, чтобы Главный не ушёл обратно в своё логово.

Зато ко мне подошёл Оа, боязливо оглядываясь через плечо. На лице сияла дружелюбная зубастая улыбка. Он что-то увлечённо рассказывал мне на своём языке (если это вообще был язык), но я покачала головой, показывая, что ничего не понимаю. Он скосил лицо и сник. Испугавшись, что он уйдёт, я подняла руку:

- Постой... я хочу у тебя спросить.

Монстр недоумённо уставился на меня и почесал рукой затылок с редким клоком чёрных волос.

- Кто он? - прошептал я, тайком указывая на Главного. - Почему он всё время стоит и смотрит?

Оа посмотрел туда, куда я показывал, весь как-то съёжился и издал горловой звук. Резким движением он шлёпнул меня по руке, заставляя опустить её. Я стиснула зубы, когда костяшки пальцев ударились о камешек, лежащий на земле.

- Ну так кто он? - шёпотом спросила я, показывая на Главного глазами. - Что он собирается делать?

Оа наклонился ко мне вплотную; запах от него шёл невыносимый, но я этого не замечала. Я ждала ответа.

- Изрл, - сказал он, понизив голос. - Изрл.

- И что это означает? - я ничего не понимала. Оа раздосадованно нахмурился и ткнул пальцем в мою сторону, едва не попав в глаз:

- Изрл.

- Я?

- А, - он согласно закивал и снова заулыбался. - Изрл.

- Нет, ты меня не так понял. Я спрашиваю о нём, - рука дёрнулась было вверх, но я вовремя сдержалась. - Кто он?

Может, Оа сказал бы ещё что-нибудь, но времени у него не осталось. Спокойный хриплый голос с командными оттенками перебил все остальные голоса в пещере; монстры замерли и начали пятиться прочь от центра, прижимаясь к стенам подземной пещеры. Оа тоже ускакал от меня прочь, как от прокажённой. Единственным, кто помедлил с исполнением приказания, был Трехногий, который секунду-другую не сходил с места с выражением тупого упрямства на лице. Но и он не смог выдержать дольше и тоже поплёлся вслед за остальными.

"Что происходит?"

Я беспокойно заворочалась, инстинктивно тоже стремясь подвинуться дальше от костра. Суставы с готовностью захрустели. Вдруг со страшной силой захотелось есть, но для заявления об этом время было явно неподходящим.

Пространство вокруг костра опустело. Рядом с огнём сиротливо валялись только кусочки топлива, старые и свежие кости да продолговатый чёрный предмет, в котором я узнала злосчастный фонарь. Но я недолго любовалась видом пещеры: стоило тому, кто одним приказом разогнал всю свору, сделать первый шаг в сторону света, я не сводила с него воспалённых глаз. Главный шёл медленно, будто взвешивая собственное достоинство. На каждый шаг приходилась секундная пауза. Минута показалась мне столетием, и когда, наконец, отблеск костра осветил лицо Главного, мне пришлось закрыть рот ладонью, чтобы сдержать крик удивления.

Главный был человеком!

Черты его огрубели, лицо покрыто морщинами; рост был обычным, но из-за широких плеч и косматой головы он казался маленьким и приплюснутым. Но кожа была гладкой и светлой, а не тем рваным тряпьём, что у остальных чудовищ. Никакие уродства в глаза не бросались, а самое главное - взгляд был ясным, осмысленным... человеческим. На Главном была только широкая набедренная повязка. Учитывая, что остальным обитателям пещеры одежда была незнакома, это можно было счесть за знак отличия.

Он подошёл к костру той же неспешной походкой, пока я в углу старалась прийти в себя. Человек среди этого сборища! Как он здесь оказался? Почему твари признают его за своего вожака? Почему он так долго прятался от меня? Вопросы множились, как градины, и я не находила ответа ни на один. Лежала и смотрела, как Главный мрачно оглядывает все углы пещеры, где притаились монстры. Он что-то сказал: это прозвучало как животное рычание. Должно быть, он говорил на языке монстров. Странно было слышать такие звуки из человеческих уст, но удивиться как следует не дали: не успели утихнуть отзвуки его голоса, как несколько тварей юрко выбежали из тени и бросились в мою сторону.

- Что происходит? - я говорила со всей силы, раздирая горло. Главный отвернулся от меня. Может, он не понимал мой язык? - Что случи...

Меня бесцеремонно сорвали с належанного места и подняли в воздух. Кто-то вцепился в запястье, кто-то - в голень. Тело опять пронизала острая боль; я громко застонала. Главный что-то недовольно проворчал, и монстры перестали тянуть меня каждый в свою сторону. Держа за руки-ноги, они стремительно несли меня вперёд, в сторону мрака, из которого появился Главный. Краем глаз я успела заметить, как Главный развернулся и всё так же степенно направился за нами.

Мне стало действительно страшно. Я не понимала, что происходит. Куда они меня несут? Будь Оа среди тех, кто держал меня, я, может, смогла бы что-то выяснить, но его не было. С другой стороны, к моему облегчению, среди "конвоя" не наблюдалось и Трехногого.

Свет перемежался с тьмой, потом мы попали в полосу сумрака, и я перестала что-либо различать. Время от времени чувствовала, как рука или нога соскальзывает с хватки монстров, и с ужасом представляла, как шмякнусь на кочковатую землю, но они тут же цеплялись за меня покрепче.

Процессия эта продолжалась недолго. Я только привыкла к ритму странной прогулки и больше не делала попыток трепыхаться. Гадать, что будет, тоже перестала, потому что воображение тут же рисовало картины одна хуже другой. Вместо этого я сосредоточилась на воспоминаниях о прошлых днях, когда мы на пару с Киппи преодолевали милю за милей. Как будто это было сто лет назад - хотя вряд ли прошло более двух суток. Лес, пустырь, замок, духи... Маяк вспоминался в последнюю очередь. В этом зловонном подземелье он был вещью скорее выдуманным, чем реально существующим.

Вскоре мы прибыли. Ещё до того, как меня положили на землю, я услышала тихое журчание воды. Течение. Должно быть, здесь черпал воду для меня Оа.

Меня опустили достаточно бережно, так что особых мучений я не испытала. Земля была сырой и рыхлой, она тут же прилипла к моим волосам. Лежать и слушать плеск воды было невыносимо. Я перевернулась на живот и попыталась было проползти вперёд в поисках источника, но один из монстров издал предупреждающий рык. Я покорно замерла. Сердце билось тревожно, сбиваясь с ритма.

Молчание длилось с минуту - пока не пришёл Главный. Я услышала позади знакомый густой голос. Монстры отошли подальше, но не покинули это место совсем: они стали безликими наблюдателями, и легко было вообразить, что возле источника нет никого, кроме меня и того, по чьей воле меня привели сюда.

Я ждала, что Главный что-то скажет. Но он хранил безмолвие, и мне пришлось взять инициативу на себя:

- Вы здесь?

Голос получился дрожащий и донельзя жалобный. Таким тоном просят милостыню отчаявшиеся сироты.

Главный молчал. Я даже не могла его видеть, но знал, что он никуда не ушёл. Течение переливалось звонким хрусталём в темноте. Я сглотнула слюну, чтобы как-то промочить пересохшее горло.

- Кто вы?

На этот раз он сошёл с места и двинулся ко мне ближе - шорох шагов навис надо мной, и я внутренне сжалась, как щенок, ожидающий пинка. Я была уверена - что бы сейчас ни случится, в этом ничего хорошего не будет. Какая-то часть сознания уже готовилась к неминуемой смерти.

Но тут он заговорил. Голос был хриплый и густой, и слова я различала с трудом - но различала!

- У меня нет имени, - сказал Главный. - но они называют меня Изрл. Это означает "человек".


Глава 25


Напиться до одури водой было сказочным удовольствием, но наедаться, к моему разочарованию, оказалось не так приятно. Во рту возникло множество мелких нарывов - организму не хватало витаминов. Когда я грызла мясо, боли в этих ранках сливалась в одну большую боль, которая изрядно портила мне радость от трапезы. Но я не прекращала засовывать в рот холодные куски несолёного жареного мяса. Глотала их, даже не дожёвывая - желудок требовал ещё... и ещё. Я отдавала себе отчёт, что в результате этот пиршества у меня вполне может произойти заворот кишок, но не могла остановиться. Лишь когда последний кусок мяса оказался у меня в животе, я судорожно выдохнула и разрешила себе подумать о чём-то ещё, кроме еды.

Человек, которого здесь звали Изрл, находился рядом. Я сидела возле источника, опустив ноги в прохладную в воду, а он стоял за спиной. По крайней мере, когда он говорил, то стоял там - в темноте я не могла его видеть, а он умел перемещаться бесшумно (и очень быстро). С таким же успехом он мог сейчас сидеть возле меня, и я бы продолжала думать, что он находится на прежнем месте.

- Спасибо, - сказала я, вытирая рукавом слюну. Живот тут же забурчал, присоединяясь к моей благодарности.

- Не за что, - учтиво ответил Изрл. - Мяса могло бы быть больше, если бы ты пришла к нам в день Охоты. В этот день вся пещера выбирается в поисках дичи. А так - жалкие остатки... Ты понимаешь, что мясо здесь жарю только я.

- Да, - я поморщилась, вспомнив о кровавом пире. Несколько секунд мы молчали, потом я вспомнила, что не представилась своему благодетелю.

- Меня зовут Анна.

- Хорошее имя. Человеческое. У меня наверняка тоже было когда-то... Я потратил не один час, чтобы вспомнить его, но не смог.

- Слушай, - я повернулась на звук его голоса. - А как ты сюда попал? И когда? Где ты жил до наступления темноты?

- Темноты? - в вопросе чувствовалось недоумение.

- Ну да. Две недели назад - помнишь? Солнце село и не взошло.

Повисла пауза. Затем Изрл холодно сказал, разделяя слова:

- Сколько я себя помню, в здешних краях всегда была темнота.

Я похолодела:

- Ты хочешь сказать... сколько ты здесь живёшь?

- Поначалу я считал дни и месяцы. Потом забросил это дело. Бесполезно. Думаю, не меньше пяти лет. Может, шесть. Или семь.

- Но этого не может быть, - мои мысли совершенно заплутали в лабиринте неразрешимых загадок. Я чувствовала, как теперь не тело, а разум трещит по швам. - Ведь две недели назад всё было хорошо, как обычно... потом я проснулась, и...

- Не пытайся понять, - услышала я голос Изрла. - Здесь слишком много тайн. Я думаю, лучше принять всё, как есть, и не ломать попусту голову. В своё время я это понял.

Я обхватила голову руками и опёрлась локтями на колени. Должно быть, Изрл прав. Всё своё путешествие я сталкивалась с непонятными, необъяснимыми вещами, которым не должно было быть места. Как я смогу их понять? А если пойму - то что в моих силах сделать? Проще прекратить себя мучить и смириться. Но это свербящее чувство, засевшее в мозгу - чувство неправильности, исковерканности, - не оставляло меня. И от него нельзя было отмахнуться.

- Расскажи о себе, - попросил человек, который стоял в темноте. - О том, где ты жил раньше. Каким был твой мир. Может, мне удастся что-то вспомнить, когда я услышу...

Я опустила руку в прохладную воду. Течение приятно щекотало ладонь, раскачивая её вдоль берега. Мне не очень хотелось вспоминать о прежних днях, потому что воспоминания приносили тоску. Но раз Изрл просит... Я закрыла глаза.

- Я жила в городе, - сказала я. - В маленьком городке в лесу. У меня были родители, мать и отец. То есть... - я запнулась. - Они у меня есть и сейчас. Просто что-то случилось со мной, а с ними всё в порядке...

Словно прорвалась тонкая плотина, яркие образы о прежних солнечных деньках хлынули волной, и я едва не захлебнулась в их устрашающем натиске. Летние ужины в залитой светом кухне, воздушный пудинг, который мама умела готовить так, как никто другая. Беседы с отцом в его комнате, совместный просмотр викторин. Наши совместные походы по магазинам, наши пикники на Зелёную Рощу, поездка в Диснейленд пять лет назад...

А ещё я снова ощутила тот сладковато-кислый вкус во рту, которым закончилось моё безбедное существование. Апельсиновые дольки, яркие ломтики солнечного света, которых я принимала из рук матери, прежде чем отправиться спать. Я провела языком по нёбу, чтобы прогнать терпкий вкус, но он оставался гореть в каждой ранке на языке.

Не плакать, сказала я себе. Не здесь и не сейчас. В другое время я, может, и поревела бы, но мне не хотелось выглядеть такой перед Изрлом. Тем более что он ждал моего рассказа.

Стараясь не выдать дрожи в голосе, я вкратце пересказала ему свою историю. Конечно, не стала останавливаться на таких несуразностях, как духи, обитающие в замке, или сказка об Осевых часах. Зато я рассказала о часовых стрелках, сорванных с ратуши, о своём противостоянии с волком, о бельчонке Киппи, о Тейлоре Гранте. Он ни разу меня не перебивал, даже тогда, когда я сбивалась с нити мысли и оставляла что-то без должного внимания.

- Потом я увидела этих... - я остановилась, подбирая слова, но решила, что лучше называть вещи своими именами, - монстров. И потеряла сознание. Когда очнулась, была уже здесь.

- Да, - отозвался Изрл медленно; кажется, он о чём-то раздумывал. - У нас как раз была вылазка на поверхность, и мы наткнулись на тебя. Хорошо, что я подоспел быстро. - Он замолчал, потом добавил извиняющимся тоном. - Они несколько дней ничего не ели.

Меня передёрнуло, но в темноте, разумеется, Изрл этого не заметил.

- Я хочу сказать, - продолжал он, - что они не так кровожадны, как ты могла подумать. И разум у них есть, только... подавленный их естеством, что ли. Я живу с ними много лет, и хорошо изучил их.

- Я понимаю, - примирительно сказала я, а сама в это время вспоминала плотоядную ухмылку Трехногого.

"Этими тварями я никогда не проникнусь. Никогда."

- Когда я впервые увидел их, тоже был в ужасе, - голос Изрла потеплел. Я могла бы биться об заклад, что он сейчас любовно рассматривает углы, где притаились наши сопровождающие. - Хотя я ничего не помнил из прошлой жизни, у меня с собой кое-что было. Двустволка. И я не забыл, как им пользоваться.

Я легко могла вообразить ужас примитивных тварей перед ужасной огнедышащей палкой. Скольких, интересно, пришлось убить Изрлу, прежде чем они признали за ним господство?

- Я стал их вожаком. Они поначалу боялись меня и ненавидели, и я ни один день не мог провести спокойно. Приходилось засыпать в обнимку с ружьём. К тому же зарядов у меня был всего один патронташ, и я боялся, что в случае общего бунта не смогу отбиться. Но этого не случилось. Я научил их поддерживать огонь - до меня они грелись возле источника горячих испарений. Я учил их вести организованную охоту и отбиваться от подземных хищников. Такие тут тоже водятся, знаешь. Не думаю, что такие чудовища существуют в том мире, где я был раньше.

Я боязливо оглянулась через плечо - а вдруг пока мы разговариваем, эти чудовища уже подкрадываются к нам? Если так оно и было, то я ничего не могла увидеть. Извечная, давящая темнота владычествовала в подземелье.

- Как они к тебе относятся сейчас? - спросила я. Изрл, кажется, улыбнулся:

- Принимают за Бога. По крайней мере, большинство. Но есть и такие, кто хочет оспорить власть чужака. Видишь ли, до меня у них главными в племени считались продолжатели рода. Не все они способны к воспроизведению потомства, поэтому тот, кто может сделать детёныша, пользуется среди них практически неограниченной властью. Сейчас среди них только один продолжатель рода, и большой опасности ждать от него вряд ли стоит. К тому же он из смышлёных, и понимает, что я нужен племени. Конечно, я на всякий случай всегда начеку.

"И правильно, - подумала я. - С этим Трехногим ухо нужно держать востро."

Изрл замолчал. Воспользовавшись этим, я решила сменить тему:

- Ты сказал, когда вы меня нашли, у вас была вылазка на землю?

Ответа я дождалась не сразу. Наконец, он медленно, с видимой неохотой сказал:

- Да, это так.

- Тогда ты должен был видеть в тот день Маяк - синий луч, который вращался на небе. Я шла туда, пока не столкнулась с вами.

- Синий луч? - в голосе Изрла сквозило удивление. - Нет, ничего подобного я не замечал. Я привык, что небо всегда тёмное, без единой звезды. Если бы что-то появилось на небе, я бы заметил.

Я так и осталась сидеть с раскрытым ртом. Нехорошее ощущение скрутило печень. Мне пришлось крепко зажмуриться и несколько раз глубоко вдохнуть сырого воздуха, чтобы тьма вокруг меня перестала крутиться юлой.

- Но я же видела...

Я запнулась. Страшная мысль пронзила мозг: а что, если как раз после того, как я впала в обморок, Маяк погас, и Изрл не успел его увидеть? Могло такое быть?

Нет, сказала я себе. Такого не могло быть. Не могло. Это всего лишь ещё одна из причуд бесконечной ночи. Маяк стоит на месте.

- Я должна увидеть сама, - решительно заявила я. - Изрл, ты должен вывести меня на поверхность. Если Маяк там, то мы можем вместе отправиться к нему. Там наше спасение.

- Спасение? - голос Изрла как будто стал ближе. Интонации обрели сухость и холодность, и это мне совсем не понравилось. - Зачем мне спасение? Я ничего не помню о своей прошлой жизни - даже то, кем я был тогда. Всё, что мне известно, это то, что я здесь, меня здесь уважают, и я обладаю кой-какой властью. Это место стало мне домом. У меня нет желания покидать свой дом.

- Ну хорошо, - поспешно заверила я, гадая, к чему бы эта отчуждённость (почти враждебность) в его голосе. - Но мне всё равно нужно на поверхность. Я должна, пусть одна, добраться до этого Маяка.

- Что ты надеешься там найти? Вдруг там ничего не окажется? Или ты что-то такое знаешь об этом месте?

Я подумала о своих снах, где был Маяк; о безумной, болезненной надежде, которая охватила меня при взгляде на него, и поняла, что мне нечего ответить. Выждав, Изрл начал говорить сам:

- Я тебе кое-что расскажу. Три дня назад - за два дня до того, как ты пришла сюда, - случилось странное. У нас в пещере погасли все огни, словно под дуновением ветра, хотя никакого ветра не было. Мы остались в темноте. Грозила начаться паника. Мне удалось кое-как собрать всех в одну кучку. Мы стояли в ожидании того, что будет дальше. Думаю, никто не имел понятия, что происходит, раз даже я был основательно сбит с толку.

Я слушала, проводя ладонью по спокойной воде.

- Затем я услышал голос. Кто-то говорил с нами оттуда, с поверхности. Мы все услышали. Но понимал его только я, потому что голос был человеческий, - Изрл выдержал паузу. - Впервые за всё время, проведённое здесь, я услышал человеческую речь. Но это меня не обрадовало.

Он опять умолк на несколько секунд, и я вдруг поняла, что он намеревается сказать. Ладонь перестала качаться. Я замерла в безмолвном ужасе, не смея вдохнуть. Изрл высился прямо за моей спиной, и его голос доносился сверху, как глас небесный.

- Голос сказал, что скоро через пустырь пройдёт девушка. Он сказал, что мы должны её остановить и держать, пока он не вернётся и не заберёт её. Иначе, - пауза, невыносимая и зияющая пустотой, - иначе всему нашему существованию придёт конец. Не выживет никто.

Его ладонь - тяжёлая, мозолистая, будто высеченная из камня, - опустилась на моё плечо. Меня шатнуло сидя. Я смотрела в тёмное ничто перед собой и машинально покусывала ранки во рту. Мысли пропали.

- Я ничего тебе не сделаю, Анна. И никому из них тоже не позволю. Но - не отпущу тебя. Ведь я всё-таки вожак, - горькая ирония чувствовалась в сухом смешке. - Благополучие племени для меня важнее всего.

[TESSA]

Георгий Старков, ИМХО читать интерессно и сюжет понравился,но муторно.Много описаний,состояний.Мне кажется сюжет теряется немного в этом.

[Георгий Старков]

Завершение четвёртой части. Пятая часть будет последней. Coming Soon, как говорится...


Глава 26


Той ночью мне приснился очень плохой сон. Раньше, когда я была побита и изморена, сон был похож на провал в глубокую яму - отсутствие сознания, ничего более. Теперь было иначе.

Я проснулась от собственных судорог, хватая ртом воздух. Слава Богу, не закричала, иначе перебудила бы половину пещеры. Костёр опять ослабел. Знакомый одинокий зайчик смотрел на меня с потолка. Часовой восседал поодаль - не Оа, а другой, с до того угрюмым выражением покрытого волдырями лица, что мне не хотелось смотреть на него, не то что разговаривать.

Успокоение пришло не сразу. Когда дыхание выровнялось, я зажмурилась и попыталась заснуть снова. Но все остатки неги испарились окончательно при мысли о том, что сон был не простым. Может статься, он был вещим. И то же самое произойдёт со мной, если я буду покорно лежать на месте, как овечка на заклание.

Мне нужно бежать, сказала я себе в который раз. Чем скорее, тем лучше. И осторожно повернула голову.

Монстр сидел ко мне боком, уставившись на пламя огня. В водянистых рыбьих глазах не было ни малейшего намёка на сонливость. Из остальной толпы тварей на первый взгляд никто не бодрствовал. Изрл ушёл на своё место вглубь пещеры. Отдельный ночлег обеспечивал ему дистанцию, необходимую вожаку стаи, и безопасность.

Может, сейчас? У меня уже достаточно сил, чтобы подняться и идти. Встать и прокрасться по тени к выходу, пока часовой увлечённо следит за игрой огня.

Нет, бесполезно. Он всё видит. Стоит мне чуть приподняться, как он тут же повернётся ко мне и угрожающе обнажит клыки.

Проскочила сумасшедшая идея: изобразить конвульсии, подозвать к себе часового, а когда он наклонится надо мной... ну, скажем так, отключить его. И путь к свободе будет открыт. Хорошая картина - жаль только, что неосуществимая. Я трезво оценивала свои физические возможности.

Значит, бежать нельзя. Во всяком случае, сейчас.

Утром сюда вернётся их вожак. Я подумала о том, чтобы вновь попытаться до него достучаться. Ведь он не монстр, он - человек. Неужели он допустит, чтобы меня забрало то невидимое чудище?..

"Да, - зло ответила я самой себе. - Он это сделает, можешь не сомневаться."

Я извела все мольбы, слёзы и гнев на то, чтобы разжалобить Изрла. Я готова была ползать перед ним на коленях, лишь чтобы он отпустил меня на волю. Испытывая острый стыд за свои унижения, я умоляла его не губить меня. Слепой страх перечеркнул всё: гордость, выдержку, жалкие останки той девушки, которая некогда жила в городе. Меня безостановочно трясло. Я вновь и вновь взывала к единственному человеку в подземелье. Изъяви он какой-то намёк на то, что желает меня, я бы пошла на это без раздумий. Но он оставался глухим и безучастным, как заведённый повторяя, что не может, не может, не может этого сделать.

Сейчас, вспоминая об этом, я покрывалась пунцовой краской от смешанного чувства стыда и палящей злости. Та пресмыкающаяся, ослепшая от животного ужаса, была не мной. Как я могла так опуститься?.. Я поджала губы и дала себе слово больше никогда ничего не просить у Изрла. Он мне не друг. Он - враг. Всего лишь один из этих тварей... самый опасный.

Сколько у меня будет времени на то, чтобы попытаться вырваться из плена? Чудовище говорило с Изрлом за два дня до моего прихода. С той поры прошло четверо суток. По всем подсчётам времени оставалось немного. Чудовище может прийти прямо сейчас, и все мои думы станут бессмысленными.

"... сказал, что скоро через пустырь пройдёт девушка. Он сказал, что мы должны её остановить и держать."

Значит, чудовище знало, что я иду к Маяку. Оно следило за мной. Я вспомнила о странном ощущении, которое тревожило меня ещё с города - чьё-то далёкое и незримое присутствие, безмолвное, но недоброжелательное. ОНО, как я нарекла его. Вот что побывало здесь.

И если я попаду в его когти, мне несдобровать.

Я провела языком по нёбу. Горло опять начало пересыхать. Когда "отбой" кончится, Изрл принесёт мне поесть и попить. Пожалуй, можно попытать счастья сразу после завтрака, в час всеобщей суматохи.

Больше этой ночью я глаз не смыкала. Когда последние куски торфа догорали в костре, и Изрл вернулся в подземную пещеру, у меня был план. Теперь всё зависело от меня самой.


Глава 27


- Анна? Анна, проснись. Я принёс поесть.

Изрл склонился надо мной, загораживая свет. Я приоткрыла веки, изображая сонливость, и несколько раз слабо кашлянула. Рядом на гладкой глыбе камня лежали несколько почерневших кусков мяса и знакомая ёмкость с водой. Изрл, собравшийся было уйти (я поняла, что он не очень хочет, чтобы вся пещера видела нас ведущими задушевные беседы), обернулся и с тревогой посмотрел на меня:

- С тобой всё в порядке?

- Нет, - я прикоснулась рукой к шее. - Болит горло. Трудно дышать...

- Наверное, простудилась, - он покачал головой. - Я сам тоже побаливал в первые дни здесь.

Вместо ответа я издала надсадный кашель, чуть ли не скрючившись пополам.

- Вот что, - Изрл нахмурился, - давай-ка мы перенесём тебя ближе к теплу.

- Не надо, - слабо запротестовала я, внутренне ликуя, но он уже давал приказ монстрам. Минуту спустя я лежала рядом с костром, и правый бок буквально плавился от жара. Проведи я здесь хотя бы два часа, то превратилась бы в обугленную головёшку. Но я не собиралась залеживаться на новом месте.

Монстры обходили меня на расстоянии нескольких шагов и старались не обращать внимания (должно быть, Изрл пригрозил). Великий и Ужасный Трехногий ушёл на охоту, так что, даже находясь в непосредственной близости, я никого особо не интересовала.

Я подцепила пальцами кусок мяса и положила в рот, по-прежнему изображая смертельную слабость. Я знала, что Изрл смотрит на меня, и испытывала злобное удовлетворение: вот, смотри, до чего ты довёл. А что, если я возьму да умру от упадка сил до того, как вернётся твой всемогущий монстр? Что ты тогда будешь делать, бесценный вожак?

Когда я закончила скудную трапезу, Изрл наплевал на свои предрассудки и подошёл снова. Сначала он молчал, сидя рядом на корточках. Я не удостаивала его вниманием. Наконец, он тихо спросил:

- Что, совсем плохо?

Я замотала головой, давая понять, что мне больно говорить, но тем не менее, я чувствую себя распрекрасно.

- Тут лекарств нет. Слава Богу, я ни разу серьёзно не болел, - он вздохнул. - Я должен был предусмотреть это. Держись, Анна. Ты поправишься.

"И для чего? Чтобы ты сделал из меня подарок в коробке с серебряной ленточкой?". Мною овладело отвращение, и я отвернулась в сторону к костру. Не было нужно, чтобы он разговаривал со мной целый час. Время дорого, как никогда.

К счастью, Изрл больше не стал доставать меня. Посидел ещё немного, о чём-то напряжённо размышляя, потом встал и поплёлся прочь, растеряв вид грозного хозяина пещеры. Самые смышлёные монстры наверняка приметили изменения в его облике.

Пора. Я попробовала шевельнуть руками и ногами и решила, что сил достаточно. Главное - выбраться из пещеры, а там можно затаиться в темноте. Твари, хоть и обитатели ночи, в полной мгле видят не лучше меня.

Я взялась обеими руками за каменную чашу с водой. Несмотря на жажду, я не пригубила воды, когда жевала мясо, так что сосуд был полон - пинта или две холодной серебрящейся жидкости. Не отпуская чашу, я осторожно присела. Какой-то монстр в углу пещеры уставился на мои движения с любопытством, а другие, кажется, не заметили вовсе. Я набрала воздуха в грудь и подняла тяжёлую чашу в воздух.

В последний момент в глубине зашевелился росток сомнения и страха - получится ли? стоит ли? что со мной будет, если они меня схватят? Пальцы дрогнули, едва не расплескав драгоценную воду.

Я начала вставать. Своды пещеры отдалились, голоса смолкли, оставляя меня одну. От напряжения неистово звенело в ушах.

"Только бы не растеряться."

Вытянув руки вперёд (запястья и кисть лизнуло предупреждающим жаром), я опрокинула чашу с водой над разгорающимся костром.

Сначала мне показалось, что ничего не вышло - костёр вспыхнул даже ярче, чем раньше. Цвет пламени на моих глазах превратился из жёлтого сначала в оранжевый, потом в фиалковый. Брызги воды зашипели, соприкасаясь с огнём, и вверх повалила белая дымка пара. Я уже должна была бежать со всех ног к выходу из пещеры, но продолжала стоять, как зачарованная глядя на агонию костра. Пар окутал костёр матовой блестящей шапкой, перекрывая доступ воздуха. Тут и там из-под шапки вырывались длинные красные языки, но сразу угасали, втягиваясь обратно.

"Беги! - исступлённо закричал тоненький голосок. - Беги же, если не хочешь, чтобы они сцапали тебя тут же, на месте!"

Я послушалась. Сделала шаг, другой назад, потом развернулась и побежала, почему-то низко нагнув голову, как во время бомбёжки. Не то что бежала очень быстро: всё же слабость в голенях давала знать. По пещере пролегли вытянутые тени. Со всех сторон раздавались панические вопли, множащиеся со сгущением темноты. Некоторые кричали прямо над ушами, и тогда я на бегу сворачивала в сторону, чтобы не наткнуться на кричащего.

Только бы не потерять выход из пещеры. Тьма стала даже гуще, чем хотелось. Я бежала вслепую, отчаянно молясь о том, чтобы не свалиться оземь. Несколько раз я наткнулась на кого-то из обитателей пещеры. Они тут же с воем отскакивали от меня.

Даже в этом разворошенном курятнике я слышала зычный голос вожака. В криках Изрла не было истерики. Он что-то пытался втолковать взбудораженной стае. Железный командорский тон вернулся, но вряд ли кто-то из тварей был сейчас в состоянии подчиниться. Огонь был для них священным действом, даром богов свыше, и вид его крушения ввёрг их в парализующий ужас. На что и был расчёт.

Вот он. Выход, ведущий наружу. Я скорее ощутила кожей, чем узнала иным способом, что я уже нахожусь в нём. Крики остались позади, и внезапно я услышала среди них человеческий:

- Анна, что ты делаешь? Вернись!.. Ты нас всех погубишь!

Если Изрл хотел таким коварным образом узнать, в каком направлении я бегу, то это ему едва не удалось: я вовремя прикусила язык, который уже норовил что-то выкрикнуть в ответ. Вместо этого прибавила ходу, углубляясь дальше в подземную горловину. Скоро они придут в себя и начнут преследование. Нужно уйти как можно дальше и скрыться в укромном местечке.

Но пока преследования не было. Я бежала изо всех сил, задыхаясь и сбивая ноги, а крики всё отдалялись. Я начала успокаиваться и перешла на быстрый шаг. Мне это было нужно, потому что иначе я могла грохнуться в обморок от одышки.

Подземный ход сузился - я могла пересечь её поперёк двумя-тремя шагами. Странно, где-то в глубине души удивилась я, ещё не осознав грозный смысл этого наблюдения. Когда меня водили к источнику, горловина не была такой узкой. Я упрямо двигалась вперёд, хватаясь ладонью о земляные стены. Минут через десять - пятнадцать крики стихли совсем. Я остановилась и прислушалась, переводя дыхание. Не могло быть так, что хотя бы один хиленький монстр не бросился за мной вдогонку, оправившись от шока. Не говоря уже о самом Изрле. С его-то прытью у него был тысяча и один шанс догнать меня и перегнать на первых шагах.

Но вокруг было тихо. Ни одной искорки не было видно в абсолютной темноте. Я словно парила в открытом космосе - только там, должно быть, светят звёзды и планеты, а я не видела ничего. Я снова коснулась рукой медленно осыпающейся стенки, испугавшись, что потеряю направление и пойду обратно.

"Нужно идти дальше. Их нет, но они могут прийти."

Впервые возник вопрос - а куда, собственно, ведёт подземный ход? Раньше я была уверена, что выйду прямиком на поверхность - к бесплодным краям, где моё путешествие было прервано. Но горловина и не думала идти вверх. Наоборот, ходить было необычно легко, словно земля подо мной наклонялась вниз.

Вниз?

Сердце, вернувшееся было в обычный ритм, ёкнуло снова. Я до скрипа стиснула зубы, чтобы остановить начавшееся головокружение. Тьма плавно вращалась, как ветряная мельница.

Я вспомнила, что к источнику меня несли не прямо, а часто делали углы и повороты. Тогда я не обращала на это внимания (состояние было не то), но теперь... Это могло означать только одно: подземный ход был разветвлённым. Лабиринт смоляного цвета с сотней, может быть, с тысячей хитросплетений. И я добровольно окунулась в него с головой, как рыбка, устремляющаяся в смертоносные лопасти турбины.

Вот почему Изрл не бросился вслед, когда паника в пещере развеялась. Он понимал, что я уже отдалилась достаточно, чтобы завернуть в одну из многих разветвлений, и поймать меня не представляется возможным. Он предпочёл пока наводить порядок в пещере, успокаивать перепугавшихся монстров. А за мной они отправятся потом, организованно. Они-то знают, что я не смогу найти путь к выходу.

Я с остервенением зажмурилась. Преотвратное положение. Что делать? Идти вперёд - значит навсегда затеряться в беспросветных просторах подземелья. Вернуться - поймают, и жизнь тогда мёдом не покажется.

Я сделала один нерешительный шаг вперёд, и вдруг в разуме зазвучал до жути громкий голос Изрла.

"... отбиваться от подземных хищников. Такие тут тоже водятся, знаешь. Не думаю, что такие чудовища существуют в том мире, где я был раньше."

Чудовища?

О них я раньше не думала. Вряд ли Изрлу понадобилось мне лгать. Я уже ощущала невидимое горячее дыхание далеко впереди и видела во тьме красные искорки глаз. Понадобилось осторожно, с расстановкой протереть глаза, чтобы видение исчезло, и я опять оказалась одна в темноте.

Да и как можно надеяться выбраться наверх, если земля под ногами кренится вниз?

Не разворачиваясь, я отступила на шаг назад. Снова Изрл заговорил во мне, и на сей раз в голосе слышалась явная издёвка надо мной.

"Сказал, что мы должны её остановить... пока он не вернётся и не заберёт её."

Я сделала шаг вперёд, потом снова назад, потом прислонилась спиной к стенке и сползла вниз.

- Господи, за что мне это? - взмолилась я. - Что же мне делать?


Глава 28


Я сидела прямо, прислонившись спиной о боковую стену горловины. Когда двигала глазами, во мгле проскакивали разноцветные искры. Они быстро угасали, но всё равно, хоть как-то нарушали всеобъёмлющую власть тьмы. Поэтому я время от времени косила взгляд, чтобы полюбоваться очередным редким снопом.

С тех пор, как я убежала из пещеры, прошла половина суток. Я не решилась углубиться в подземный ход, но и возвращаться, понятное дело, не хотела. Да и не могла - сделав всего несколько шагов в обратном направлении, я наткнулась на развилку. Их было много, а я ушла достаточно далеко, чтобы звуки из пещеры полностью глушились. Я была в западне - мне пришлось это признать. В первые часы теплилась надежда, что я как-то смогу выбраться, найду путь наружу. Нынче надежда обратилась в прах. Темнота и тишина выматывали сильнее всего остального: на что надеяться, если ты ослепла и оглохла, и весь мир исчез, потонув в этом жутком ничто?

Иногда мне казалось, что я слышу звуки. Большинство из них оказывались плодом воображения (как разноцветные искорки), но раз или два я была уверена, что они есть. Неясные шорохи и шелест, разносящиеся ползком, отражаясь от сухой земли. Я останавливала дыхание, замедляла пульс и сливалась с темнотой, воображая, что потихоньку растворяюсь. И зловещие звуки вскоре прекращались, уходя от меня в сторону - так медленно, что я чуть не синела от удушья, пока не позволяла себе дышать снова.

Умом я понимала, что, восседая на месте, я расписываюсь под собственным приговором. Бездвижность означала поражение; нужно было идти хоть куда-то, и тогда у меня был бы крошечный шанс на случайное спасение. Но я не могла. Усталость и отчаяние постарались сообща, заставив разум оцепенеть. Я считала минуты, десятки минут и часы, развлекаясь наблюдением за ненастоящими искрами.

И снова звуки. На этот раз - не шорох и не шелест, а тихое потрескивание. Будто кто-то скребёт когтями. Звук пришёл слева и уплыл вправо, не приближаясь ко мне. Я бесшумно вздохнула. Обошлось.

"В конце концов ты будешь даже рада этому потрескиванию, - подумала я. - Когда голод и жажда сделают своё дело, ты сама выйдешь на звук в поисках быстрой смерти."

И испугалась собственных мыслей.

"Боже ты мой, что ты такое говоришь?"

Я прижалась плечами к стенке и попыталась отвлечься. Конечно, я не пропаду здесь. Я выберусь. Встану и пойду, только... не сейчас.

Воспоминание о ритмичном потрескивании вызвало невольные ассоциации с тиканьем часов. Я опять вспомнила папину сказку про часы, ход которых вращал мир. По последним сведениям, эта реликвия хранилась на рабочем месте отца, за застеклённой витриной. Такое и в плохом сне не приснится.

Но я не стала запрещать мыслям течь в этом русле. Всё лучше, чем делать прогнозы о печальном будущем. Добро даю, будем думать об Осевых часах.

Помнится, я осталась очень недовольна исходом сказки. У историй, которых рассказывала мать, бывал другой конец - "хорошие" всегда побеждали "плохих" и устраивали пир на весь мир. Следующим утром я спросила отца, а правильно ли он пересказал мне конец. Отец посмотрел на меня как-то странно - вроде бы удивлённо, но, как мне показалось, он обрадовался вопросу, - и ответил, что сказка такова, и тут ничего не изменишь. Я повторила вопрос тем вечером, потом следующим утром. Тут он понял, что я категорически не соглашусь со столь несчастливым завершением истории, и признался, что не досказал того, что было В САМОМ-САМОМ КОНЦЕ. Я радостно захлопала в ладоши и немедленно потребовала продолжение.

Конечно, королевство не пало. Война, начатая колдуном, была долгой и кровопролитной. Прошёл не один год и даже не одно десятилетие, прежде чем торжество бессмысленной злобы пошло на спад, и оставшиеся в живых люди начали приходить в себя. Страна была в развалинах - но нашлись те, кто взялись за возрождение славного королевства из мёрзлых руин. Дело было трудное; прежде чем королевский флаг снова начал гордо развеваться над столицей, пало ещё немало добрых воинов. Но это в конце концов случилось. Страна начала новую жизнь, стараясь не вспоминать о прошлом и с надеждой глядя в туманное будущее.

"А колдун? - спросила я. - Что стало с ним?"

"Колдун умер. Воины всё-таки выследили его и заставили сполна заплатить за свои злодеяния. Но на его место пришли другие, пусть не такие могущественные, но их было больше, и все грезили о гибели королевства. Поэтому с той поры трон стали охранять вдвойне ревностно, - отец вдруг замолчал и нахмурился. - Пожалуй, с этим делом они справились даже слишком хорошо."

Я недоумённо захлопала ресницами:

"Папа, о чём ты?.. А что они сделали с Осевыми часами?"

"Часы починили, время в королевстве опять текло в привычном ритме. Но люди поняли, что держать Осевые часы во дворце, как и все остальные регалии, будет опрометчиво. Одна-единственная измена, как в прошлый раз, и столь могущественные реликвии могли оказаться в руках врага... всё началось бы снова. Поэтому было решено спрятать регалии в самых отдалённых уголках мира, где их неустанно берегли бы люди, избранные самим королём. Вот Осевые часы и уплыли в никому не известном направлении. Единственное, что о них знают сейчас - они всё ещё в порядке, иначе время снова сошло бы с ума... и надёжно покоятся в руках своего хранителя."

Это было уже лучше. Я удовлетворилась постскриптумом к сказке. Лишь подросши, я начала подозревать, что в исходной сказке ничего подобного не было, и отец выдумал продолжение сам. Но подтвердить не могла - несмотря на любовь к книгам, в жизни не читала похожей сказки. Но втайне надеялась наткнуться на неё в каком-нибудь сборнике.

Воспоминания кончились, мысленная картина потухла. Осевые часы, если и существовали, ничем не могли изменить моё положение. К тому же они явно были неисправны. Видать, хранитель попался никудышный.

Ну всё, одёрнула я себя, хватить сходить с ума. Не можешь встать и идти, хотя бы держи мысли в узде. Отвела глаза чуть в сторону, и новая россыпь искр заплясала перед глазами. Искры были красивыми; в них был какой-то смысл, который я не могла постичь. Но я пыталась. Я думала, что буду тщетно разгадывать тайну огней во мгле до самой кончины.

Внезапный грохот вырвал меня из истомы, похожей на беспамятство. Земля дрогнула, со стенок посыпалась земляная пыль; я машинально смахнула с шеи несколько жёстких крупинок. Сердце забилось учащённо. Что это было?

Повторный грохот не заставил себя ждать. На этот раз он был громче, и частицы земли попали мне в ноздри, вызывая желание чихнуть. Я зажала нос рукой и поднялась на гудящие ноги. Кто-то... или что-то сюда идёт? Между грохотами была сплошная тишина. Хорошо было бы ретироваться, но я не знала, с какой стороны доносится грохот.

В третий раз он оглушил меня после минутного молчания. Я почти успокоилась, вообразив, что опасность миновала, как земля встрепенулась под ногами, заставив меня зашататься. Звук был похож на эхо артиллерийской канонады, каким её показывают в фильмах про войну. По узкой горловине загуляло эхо, вызвав стихающее наэлектризованное гудение.

Справа. На этот раз я была уверена.

Я сделала несколько торопливых шагов в противоположную сторону, пока не споткнулась о большой комок земли, сорвавшийся сверху. Лицо не расшибла, зато досталось рёбрам. Я не закричала. Кричать сейчас, выдавая местоположение, было бы неразумно. Почему-то не вставая на ноги, я поползла вперёд на четвереньках. Своды подземелья молчали, и через некоторое время я осмелилась выпрямиться снова. И прислушалась. Может, тот, кто издавал грохот, свернул в одну из многочисленных развилок, и бежать больше нет надобности?

Я ошиблась. Надобность была, самая что ни есть первостепенная. Когда четвёртый грохот обрушился шквалом шагах в тридцати позади меня, вызвав в горловине маленький ураган, мне пришлось признать это. Секунду я стояла на месте, ошарашенная, не верящая в то, что худшее всё-таки случилось - и лишь после этого издала нечленораздельное мычание и бросилась вперёд. Хотя "бросилась" - не совсем то слово. Скорее, я плелась с мышиной скоростью, еле переставляя ноги и часто хватаясь за стенки. За спиной слышалось какое-то копошение, сопровождающееся болотным хлюпаньем. Тратить время на то, чтобы прислушаться и выяснить, что это такое, было недопустимо. Мне нужно было добраться хотя бы до первой развилки. Там шансы разминуться будут пятьдесят на пятьдесят. Бросок монеты, орёл или решка. Если, конечно, монстр уже меня не учуял...

Я рассчитывала на лучшее.

Как назло, развилки не было. Стены горловины разворачивались передо мной, но никакого ответвления в них я не могла нащупать. А копошение нарастало, как и смердящий запах, от которого щипало ноздри. Та же вонь, только более слабая, стояла в подвале нашего летнего коттеджа, куда я изредка спускалась, играя с Джо в прятки. Отец не одобрял нашей игры. Однажды летом он просто заколотил дверь в подвал, положив забаве конец.

Ну где же развилка? Их же тут было пруд пруди!

Я рванулась вперёд в стремительном броске, который отхватил значительную часть моих сил. Мне даже подумалось: будь у меня фонарь с собой, я бы посветила и увидела, что развилки закрылись, как двери, повернувшиеся на невидимых петлях. Это место хотело, чтобы хлюпающий монстр, подбирающийся сзади, меня сожрал, и твёрдо намеревалось ему подыгрывать.

Правая рука скользнула по шершавой поверхности и ушла в пустоту. В первый момент я не поняла, что вот она, желанная развилка, и продолжала брести вперёд. Но потом в голове повернулись какие-то начавшие ржаветь шестерёнки. Я юркнула в ответвление, стараясь не выдать себя прерывистым дыханием. Велико было желание плюхнуться на землю, замереть, лишиться сознания, но опасность ещё не миновала. Я пошла вперёд, натыкаясь плечом на стенки. Когда грохот снова сотряс подземелье, как миниатюрное землетрясение, я не удержалась и упала. Отсюда до развилки было шагов десять - пятнадцать, отдалиться на большее расстояние я была неспособна. Оставалось уповать на знакомый трюк: меня здесь нет, я не существую. Я закрыла глаза. Были бы затычки, уши бы тоже заткнула, чтобы не слышать того, что происходило рядом.

Но я слышала, ничего не могла поделать. Шуршащие звуки двигались в прежнем направлении... пока. Я не знала, прошёл ли монстр мимо ответвления, или только пришёл. Начала надеяться, что обошлось, и монета упала правильной стороной вверх, когда копошение вдруг прекратилось. Всего на долю секунды - и пошло снова, изменив направление движения. У меня не осталось сомнений. Монстр завернул в развилку, с таким трудом найденную мной. Он знал, где я.

"Вот и всё, - подумала я, сжимая виски ладонями. - Попалась."

Запах сгустился до такой степени, что меня затошнило. Я вдруг вспомнила, что это такое: крысиный запах, который витал в подвале коттеджа. По углам подвала были расставлены ловушки для крыс: дом был старый, но отец не желал терпеть мерзких серых существ, которые правили балом на минус первом этаже нашего жилища. Я не знала, удалось ли ему справиться со всеми тварями, но, по крайней мере, во время игры в прятки ни я, ни Джо не видели ни одной крысы.

Крыса?..

Лёжа на животе, я почувствовала, как желудок внутри бьётся истерическим пульсом. Неужели это действительно крыса? Ведь судя по звукам, размер этого существа огромен, он едва протискивается по горловине...

"Не думаю, что такие чудовища существуют в том мире, где я был раньше", - прокомментировал Изрл.

Вот оно, отвратное копошение - прямо над моей головой. К шуршанию примешивался какой-то влажный звук. Мне не составило труда понять, что это такое. Монстр облизывался. Его язык тёрся о губы, предвкушая трапезу.

Я закричала.

Крик вырвался внезапно и без всяких усилий, как выходит воздух из проткнутого воздушного шара. До меня дошло, как это несправедливо: быть съеденным гигантской крысой в подземных катакомбах, растеряв всё, что имела, так и не добравшись до Маяка, не узнав, живы ли мои родители... не увидев ещё хотя бы раз восхода солнца.

Я не могла умереть здесь. По всем правилам. Ни один Бог, даже самый злой из жестоких ацтекских божеств, о которых я читала, не позволил бы такого. Мой крик стал последним протестом, молитвой, проклятьем в адрес того, кто обрёк меня на такую судьбу, сидя на своих небесах рядом с сияющим солнцем и белыми облаками. Я кричала.

Я почувствовала, как разжались челюсти громадной крысы, и на какой-то отрезок времени УВИДЕЛА его, наклонившимся надо мной в мгновенном чёрно-белом кадре - большие слоноподобные передние лапы с перепонками, как у летучей мыши; ровная кожа там, где должны быть глаза; серое поблескивающее тело с короткой мокрой шерстью. Размерами он был больше, чем иной бык. В пасти блестели зубы. Но всё зрелище затмевали черви. Белые черви, которых обычно приписывают к могильной земле: ими было полно брюхо неименуемого существа, и мне показалось, что они копошатся с характерным звуком прямо во внутренностях крысы. Но они были только в сумке, которую крыса носила под брюхом, подобно кенгуру. В сумке истлевал скелет какого-то мелкого животного, и черви без устали впивались в его плоть. Я почувствовала, как кричать стало трудно, и гортань сжимается сама собой. Потом видение исчезло (до конца жизни я не знала, был ли это услужливый рисунок воображения, которое решило восполнить недостаток знаний, или... по-настоящему), темнота сомкнула уста чёрным занавесом. Этот миг должен был стать последним, но почему-то не стал. Что-то происходило за пеленой тьмы, и осознание этого пришло не сразу. Лишь когда секунда ожидания превратилась в другую, а за ней последовала третья, я расслышала странную возню над собой, шагах в пяти (а может, в трёх). Крысиная вонь немножко отдалилась. Из темноты до меня долетали то ли всхлипы, то ли хрюканья, наравне с приглушёнными звуками ударов о мягкое. Я не осмелилась поднять голову, боясь, что её тотчас унесёт стихией, разворачивающейся подле меня. Снова возродилась хрупкая надежда: если лежать, плотно прижавшись лбом к сухой земле, и стараться ни о чём не думать, то все бедствия пройдут стороной...

Через минуту крыса (если её можно было так назвать) умерла.

Перед смертью она поднялась на задние коротенькие лапки, чтобы всю мощь передних обрушить на землю. Эпицентр этого искусственного землетрясения оказался рядом со мной. Меня подбросило ударной волной и снова хорошенько приложило к земле. Уши словно заложили мокрой ватой, зубы во рту заныли. Наверное, так чувствуют себя люди, рядом с которыми взорвалась граната.

Но этот грохот стал последним действием, которое сделала крыса в своей жизни. Я услышала, как она рухнула оземь неподалёку от меня своей массивной тушей и больше не шевелилась. Я вспомнила перепонки на её передних лапах и гладкую, почти поросячью кожу, обтягивающую нижнюю часть лап. Как у летучих мышей. Я поняла, для чего крыса устраивала грохот. Она не могла видеть - была лишена глаз, так что давно умерла бы с голоду в подземелье, если бы у него не имелись другие чувства, заменяющие зрение в условиях вечной темноты. Подобно летучим мышам, крыса определяла местонахождение своих жертв по звуку - точнее, по колебаниям почвы, которых она вызывала, с размаху погружая массивные лапы в землю.

Долго радоваться своей догадливости я не могла. Крыса умерла... но лишь потому, что её что-то убило. Это "что-то" было ещё здесь, стояло рядом со мной молчаливым наблюдателем. Снова упиваясь моей беспомощностью, как оно делало это на всём протяжении моей дороги к Маяку. ОНО.

- Кто здесь? - спросила я охрипшим голосом.

Тишина. Но меня было не обмануть. Я чувствовала его всеми жилами тела. Его ненавидящий взгляд прожигал мне кожу. Словно вся человеческая злоба собралась в одном существе - и это существо было передо мной...

- Я знаю, что ты здесь.

Я с трудом встала на ноги. Иллюзий не питала - если ОНО спасло меня от слепой крысы, то, значит, хотело разделаться со мной само. В конце концов, не ОНО ли заставило Изрла и его свору пленить меня, чтобы я сошлась с НИМ не под спасительным лучом Маяка, а в бездушных катакомбах подземелья?

- Ты победил, - устало сказала я. - Делай, что хочешь. Мне уже не выбраться...

В ответ на свою тираду ждала что угодно - смертельный удар, презрительный смех, хищный рёв, - но только не звонкий девичий голосок, который пролился по горловине серебряными колокольчиками:

"Анна?.. Почему ты сердишься?"

Сердце кольнуло резкой болью; я схватилась за левую сторону груди и согнулась, но не отвела глаз от переливающейся темноты перед собой. Я знала этот голос. Это была она!

- Джо?!..

Сначала - молчание, но затем я снова услышала этот весёлый, такой бодрый, до боли родной голосок:

"Хочешь раскрыть карты?.. Тогда, чур, ты первая!"

- Джо! - закричала я и, шатаясь, пошла вперёд. Руки вытянула перед собой, как незрячая, чтобы нащупать младшую сестрёнку - её красное платьице и шелковистые, угольно-чёрные волосы. Голос был так близко! Я не могла до неё не дотянуться!

- Джо, где ты?

"Раскрыть карты" - это было любимое выражение Джо. Многие вечера мы коротали за потрепанной колодой игральных карт. Я играла без особого энтузиазма, а вот Джо просто обожала это дело. "Хочешь раскрыть карты? - спрашивала она с лукавым прищуром, когда видела по моему лицу, что карта не идёт (а такое случалось довольно часто). - Тогда, чур, ты первая". Это была её коронная фраза, и она означала победу.

- Джо...

В ответ - лишь приглушённый смешок, уже на расстоянии десяти-пятнадцати шагов. Меня бросило в жар и холод. Джо часто смеялась, да. Это я была вечно мрачной и угрюмой, за что зарабатывала от неё всевозможные меткие прозвища. Этот смех... весёлый, но с просачивающейся в нотках жестокостью... я спросила себя, где я его слышала прежде. Ответ нашёлся практически сразу.

Я остановилась, руки опустились сами собой.

- Джо?.. - уже полушёпотом, без той эйфории, что раньше.

Что-то замелькало в темноте, не имеющее цвета и формы, но отличное от мглы. Оно таяло, когда я пыталась сфокусироваться на нём, но снова начинало кружиться, как назойливая мошкара, если расслаблять взгляд. Я не знала, что делать. Наверное, мне следовало идти за этой странной искрой, но на свете последних откровений я сомневалась, что это улучшит моё положение.

Монстр. ОНО. И смех злобного ребёнка, так напоминающий мою погибшую сестрёнку. Всё перемешалось. В голове только всплывала всё время одна картина из прежней жизни: солнечный день, серая лента асфальта и красное платье Джо на нём каплей крови.

Мутный светлячок появлялся и исчезал, появлялся и исчезал. Он ждал, когда я пойду за ним, и, наконец, я сдвинулась опять, следуя зову. В конце концов, если мне станет хуже, то ненамного. Положения безнадёжнее, в котором оказалась я, ещё нужно придумать.

На пятом шаге я наткнулась на пухлое тёплое тело большой крысы. Обойти труп или перешагнуть не представлялось возможным, так что мне пришлось карабкаться по нему на другую сторону. Это вызвало у меня куда меньшую гадливость, чем можно было ожидать. Конечно, меня мутило, когда ладони упирались в податливую плоть с мелкой шерстью, и крысиный запах, казалось, навечно врезался в нос. Но даже это меркло перед страшной догадкой, на которую меня натолкнул тот смех в темноте. Я не хотела в это верить, потому что это было бессмысленно. Я шла вперёд даже не затем, что хотела найти спасение от подземной мышеловки - а потому, что хотела в итоге прийти к уверенности, что моя догадка была неправильной.


Глава 29


Размытое видение вело меня сквозь подземные катакомбы полчаса, час. Иногда оно ненадолго исчезало, но стоило мне встать на месте в нерешительности, как возникало снова. Я не оставляла попыток углядеть в нём какие-либо черты, но это был просто образ, лишённый всякого внятного воплощения.

Один раз - когда я стояла, уверенная в том, что потеряла нить, - я вновь услышала голос сестры. Не знаю, в моей голове он звучал, или в действительности, но доносился он со стороны огонька. Джо поругала меня за то, что я такая медлительная, потом светлячок забрезжил снова. Я поймала себя на том, что улыбаюсь. Как это было похоже на неё - эта нетерпеливость, постоянная спешка куда-то.

На исходе часа пошли знакомые места - я услышала журчание воды и поняла, что мы пришли к источнику, возле которого состоялся мой первый разговор с Изрлом. Уложившись на берегу, я жадно пила, пока не почувствовала себя от пяток до макушки наполненной водой. Боялась, что мой путеводитель за это время канёт в Лету, но светлячок терпеливо дожидался, пока я закончу.

- Куда мы это? - спросила я, когда мы снова пошли. - Идём к выходу?..

Вопрос повис в пустоте. Видение поползло вперёд, я примирительно последовала за ним.

Минут десять продолжалась прогулка, потом образ во тьме затуманился и исчез. Я нахмурилась и моргнула. Нет, ничего не появилось. Кто или что бы это ни было, ему надоело вести меня сквозь бесконечный лабиринт.

"И что мне теперь делать?"

Я на автомате шла вперёд. Несколько раз выкрикнула имя своей сестры, но знала, что её тут нет, как и кого-либо другого. Вновь одна; монстры покинули меня, хотя бы на время. Немного продвинувшись по горловине, я услышала тёплый треск.

Костёр. Подземный ход здесь резко поворачивал. За поворотом горловина была освещена неяркими оранжевыми бликами, которые когда-то показались мне ангелами. Я с величайшей осторожностью высунула голову из-за угла. Может, мой провожатый и хотел, чтобы я вновь встретилась со старыми знакомыми, но мне как-то не очень улыбалась такая перспектива.

В пещере было тихо: должно быть, твари опять спали. Я даже видела со своей точки пару-тройку распластавшихся возле огня. С такого расстояния сложно было различить, какие именно это монстры - Оа, или Трехногий, может, сам вожак Изрл, что означало "человек".

"Нет, - подумала я. - Изрл здесь не стал бы спать. Он спит в своей пещерке, возле воды..."

Вот тут-то и забуксовала. Ведь я только что спокойно прошла мимо подземного течения и напилась вволю, а Изрл ничем себя не проявил. Его там не было. Я недоверчиво коснулась мизинцем уголка губ. Прохладная влага ещё не испарилась.

Но почему Изрл заночевал здесь? Ведь он сам говорил, что опасается Трехногого, и...

Повинуясь импульсу, я выскочила из укрытия, позабыв об осторожности. Костёр был очень слаб, практически догорал; но никто не удосужился подложить туда топлива, тех чёрных камешков.

Они лежали, скучившись возле костра, скрюченные и бездыханные. Раньше мне казалось, что тварями кишит вся пещера. Теперь, глядя на усохшие, обескровленные трупы, я поняла, как же их было мало. Некоторые прижались в последний момент своего бренного существования друг к другу, словно не желая расставаться. Туманящийся взгляд, медленно плывущий по кругу, наткнулся на Оа, длиннозубого монстра, который зародил во мне надежду в самый чёрный час. Он принёс мне попить. Сейчас лежал на спине, рот открылся, обнажив длинные кривые зубы. Его глаза не были закрыты - они внимательно смотрели на потолок пещеры, где оранжевый отблеск постепенно сходил на нет. Создавалось жуткое впечатление, что Оа замечтался, глядя на блики, и пытается изобразить блаженную улыбку на уродливом, лишённом крови лице. Я поднесла ладонь ко рту и с силой прижала к губам, не отдавая отчёта в том, зачем это делаю - то ли сдержать тошноту, то ли задушить визг. Может, мне просто нужно было что-то сделать, глядя на их ужасную кончину. Хоть что-то.

Владыка мира - Трехногий был сражён оземь у самого рва, и его голова повисла вниз с края. Лица я не увидел, но узнал его по иссохшим ногам, раскинутым в стороны. Ноги напоминали трутни. Неужели в них недавно была такая мощь? Я вспомнила тяжелые колонны его ног, громоздившиеся надо мной. Казалось, что под ними расползается земля при каждом шаге. А теперь...

В этом скоплении я не могла различить Изрла. Но я знала, что он тоже здесь, среди сборища, которое стало для него семьёй - нужно только подойти ближе. Я это сделала, хотя рассудок молил о том, чтобы поскорее выйти из пещеры. Я должна была увидеть Изрла.

После какого-то шага я увидела. Он лежал лицом вниз. Вот почему я сразу не узнала его. Копна чёрных волос съёжилась, скучилась в области затылка. В правой руке Изрл сжимал дробовик - тот самый, что он перенёс из прежней жизни в этот. Голова лежала под странным углом к телу, и в моей памяти не могла не предстать живо картина висящего на суку Гранта. Я застонала и отвернулась. На глаза навернулись слёзы; живот начало жечь огнём, будто я глотнула кислоты.

"Что здесь случилось?"

Риторический вопрос. Разумеется, я знала, что случилось: то, чего так опасался Изрл. До такой степени, что готов был отдать меня на растерзание невидимому монстру с человеческим голосом. Только какой вот голос был у того монстра? Я забыла в тот раз спросить. Мужской? Или женский? Скажем, голос девочки, звонкий, но жестокий - голос беспощадного маленького божка из забытого африканского племени?..

Вот почему ОНО вело меня. Хотело, чтобы я полюбовалась результатами его трудов. И убедилась воочию, на что ОНО способно, если его разозлить. Им было велено поймать меня и не отпускать. Но они дали мне уйти, и понесли за это наказание.

- Я поняла, - сказала я, одна в пещере. - Следующая - я, да? Ты это хочешь мне сказать?

Тишина. Ствол дробовика отливал синевой в гаснущем огне. Жуткая выставка смерти простиралась у моих ног. Внезапно у меня быстро задёргались уголки губ. Мой первый нервный тик.

- Но ты не убьёшь меня, - продолжила я. - Не сейчас. Ты хочешь дождаться, пока я сама сломаюсь... или подойду совсем близко к Маяку. Вот тогда-то ты меня и прихлопнешь. Я правильно думаю?

Ничего. Но шестое чувство приняло какой-то посыл, пульсирующий образ глумливого кивка головой. Я развернулась спиной к мёртвым созданиям и закричала во весь голос - по крайней мере, всеми силами, которые у меня имелись:

- Ладно! Я согласна! Пусть будет так! Но сделай тогда одно одолжение... покажись! Я хочу знать, кто...

Дыхание кончилось; я закашлялась, вобрала полную грудь воздуха и закричала снова:

- Я ХОЧУ ЗНАТЬ, КТО ТЫ ТАКОЙ!

Ответ пришёл неожиданно быстро, практически в тот же миг. Костёр затрещал, словно чьи-то громадные губы задули его (или вылили бочку воды). Пламя сгинуло - вместе с ним и мёртвые монстры, и один мёртвый человек. Я подумала, что тоже сгинула вместе с остальными. Снова кромешная мгла, чувство затерянности в холодном космосе, где нет ни направлений, ни расстояний. А есть два слова. Первое: безнадёга. Второе: вечность. Куда ни иди, что ни делай.

Это был ответ. Он мог означать: "Никогда". Или же: "Всему своё время". А может: "Хочешь раскрыть карты? Тогда, чур, ты первая".

Я увидела знакомый смутный образ впереди. И пошла за ним, потому что ничего другого мне не оставалось. Немного колебалась, думая, стоит ли взять с собой ружьё Изрла, земля ему пухом, но отказалась от затеи. Слишком тяжёлая ноша. Всё равно, махать дробовиком на НЕГО будет выглядеть смешно. А насчёт остальных опасностей путешествия я могла не беспокоиться. ОНО не даст убить меня кому-то, кроме себя. Когда придёт время.


Глава 30


Скоро я была на поверхности.

Подземный ход в финальном рывке поднимался круто вверх. Мне пришлось практически ползти, время от времени делая передышки. Я не заметила, в какой миг образ исчез. Но когда моих щёк коснулся ветер, гуляющий по пустыри, светлячка уже не было. Монстр не ушёл, но отдалился, на какое-то время предоставив меня самой себе.

Было холодно. Гораздо холоднее, чем раньше, а одежда у меня вконец изорвалась и едва прикрывала грудь, спину и ягодицы. Рукава же и штанины почти оторвались. Шапку я потеряла. После первого любовного объятия ветра я дрожала, как осиновый лист. Стало ясно, что до Маяка нужно добираться одним рывком - без ночлега. Если меня угораздит заснуть, то подняться я уже не смогу.

Я подняла взор и увидела его - синий луч, приветствующий меня вновь, как старого доброго знакомого. Маяк был на месте, что бы там ни говорил Изрл. Он продолжал светить, порождая причудливую мысль: возможно, луч во мгле предназначался только для моих глаз, вот никто другой (кроме, быть может, НЕГО) его и не мог видеть.

Успокаивающее вращение заворожило меня, и я замерла, любуясь небесным светильником, пока холод не залез под кожу и острыми зубками не дал мне знать, что пора идти.

Я сделала шаг. Пыль вилась под ногами. А на четвёртом шаге к моей ноге прижалось тёплое, мохнатое тельце.

"Вздор", - раздражённо подумала я и подняла ногу, чтобы сделать очередной шаг. Тёплый комок проворно отскочил к другой ноге и принялся царапать мелкими когтями истлевшие кроссовки.

- Киппи? - позвала я очень тихо и наклонилась вперёд: не для того, чтобы лучше видеть, но чтобы лучше слышать. Если это бельчонок, то он не станет молчать. Ни в коем разе.

Он заговорил.

"Анна, ты жива!"

Я заплакала. Опустилась на колени и коснулась зверька ладонью. Он тут же вскарабкался вверх по руке, чтобы пройти к плечу, но я остановила его другой рукой и стала гладить, ощупывать, не разрешая себе поверить, что это он. Не мог быть он. Ведь иначе получается, что Киппи терпеливо ждал меня в месте разлуки три... или сколько там дней... в-общем, уйму времени. Белки на такое не способны. Он должен был давно уйти в пустырь. Голод заставил бы его забыть о подружке.

Но этого не произошло.

- Ты жив? - причитала я, поправляя взлохматившуюся шерсть, которая больше напоминала солому. - О Господи, Киппи... ты не умер. Как ты выжил? Где нашёл себе еду?

Киппи сообщил мне на полном серьёзе, что еду он не находил. Влагу высасывал из корней трав в пустыри... столько, сколько мог найти. Ещё он переживал за меня, но спуститься под землю не мог, потому что иначе он сразу заплутал бы, ведь запах толпы монстров начисто сбивал мой запах. Киппи сказал, что бывали, конечно, и лучшие времена, но ещё какое-то время он потерпеть сможет.

- Ещё не поздно? - спросила я. - Киппи, скажи, миленький... мы не опоздали, да? Мы можем идти к Маяку?

Он ответил уверенно, без тени сомнения в голосе, который звучал в моей голове:

"Да. Мы можем."

Я поцеловала его в мордочку. Потом не удержалась и принялась целовать куда ни попадя, пока рот у меня не наполнился вылинявшей шерстью. Ветер продолжал бесноваться, и за его тоскливыми завываниями терялся взгляд наблюдающего за мной монстра, но на какое-то время я перестала мёрзнуть и бояться.


КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ ЧАСТИ

[Алхимик Арчер]

Роман понравился, но окончательное мнение и рецензию выдам, когда всё прочитаю.
Прошу не банить за флуд, но тут такая вещь. Ув. Георгий Старков, я присылал образец начатого произведения (и, собственно говоря, первого придуманного). Очн хочется услышать про недостатки, поскольку я хочу написать книгу и, если смогу, заработать немного себе на хлеб и интернет

[Xrust]

Обожаю этот рассказ. Сейчас начну читать последние главы.

[Георгий Старков]

Ув. Георгий Старков, я присылал образец начатого произведения (и, собственно говоря, первого придуманного). Очн хочется услышать про недостатки, поскольку я хочу написать книгу и, если смогу, заработать немного себе на хлеб и интернет

ОК, я на днях пришлю отзыв. :)

[Алхимик Арчер]

а из того, что рассказ ведётся от 1го лица можно предположить, что героиня уже прошла свой путь и кому-то всё рассказывает?

[Xrust]

Прочитал. С нетерпением жду заключительную главу.

[Георгий Старков]

а из того, что рассказ ведётся от 1го лица можно предположить, что героиня уже прошла свой путь и кому-то всё рассказывает?

Да нет, такого я не предполагал...

[Георгий Старков]

Финита! Заключительные главы повести. I dide it! :)


Часть пятая
ГОРЫ


Глава 31


Солнце поднималось медленно и величественно, как просыпается исполин, спавший тысячелетиями в глубине пещеры. На горизонте забрезжили первые лучи рассвета - белые, синие, которые затем перемешались в один нежно-розовый цвет. Потом из-за линии, разграничивающей небо и землю, робко выглянул краешек пылающего диска. Выглянул так застенчиво, что казалось: вот-вот солнце решит, что ещё не пора, ещё рано, и зайдёт обратно, облекая землю во мрак. Но солнце не испугалось тьмы и бросило ей вызов, завоёвывая всё больше пространства. Чёрное небо стало фиолетовым; на нём можно стало видеть высокие перистые облака, края которых горели румянцем.

Скоро небо стало синим, а после синева сменилась такой знакомой из прежней жизни голубой лазурью. Светило больше не выглядело робким детёнышем - оно взмывало ввысь во всю мощь колесницы Гелиоса и облагодетельствовала истосковавшиеся края своим спасительным светом. Я увидела долины с пожухшей травой и леса, бахрома которых стала жидкой и жёлтой. Пустырь, который я пересекла, был необъятен, и земля на ней выглядела даже уродливее, чем я представляла. Бесчисленные взбугрения, овражки, расселины - как кора старого дерева. Гиблое, смертельно больное место. Замка на пустыри я не увидела.

Я видела дальше, через леса, которых я проткнула своим маршрутом. Вот она, узкая тропинка, по ней я шла: может, там ещё лежат пакетики от чипсов и пустые бутылки из-под колы. А вот хижина, где до меня ночевал Тейлор Грант, такая маленькая и уютная. Взгляд скользил дальше, как лодка по глади воды. Когда деревья кончились, я увидела родной город.

Пустые кварталы, пустые площади, мёртвые здания. Вот что это было. Я обозревала город с высоты птичьего полёта, надеясь увидеть какое-то движение, свидетельство о наличии живой души. Но нет... Если что и шевелилось, то только солнечные блики в окнах. Мне стало невыносимо тоскливо, когда я узнала чёрную башню ратуши с отсутствующими стрелками. Пустой циферблат лыбился в мою сторону, утверждая, что никакого солнца нет, а то, что есть - очередное видение, погружающее меня в тёмный ил сумасшествия.

Пустой город вселял страх. Я сочла за благо развернуть свой всепроникающий взор и устремить его вперёд. Там громоздилась гора, высокая, но с пологим склоном. Взмыв вверх, я увидела, что гора - лишь начало длинных горных хребтов, которые тянулись далеко за горизонт - там, где нет ни одного человеческого поселения, и леса так густы, что сквозь них невозможно протиснуться маленькому ребёнку. У кромки горизонта блестел синий туман. Море? Река? А может, океан?.. Меня снова зазнобило, и я стала изучать строение, которое высилось на вершине горы.

Маяк. Большая серая сигарообразная башня, сужающаяся кверху. Такие обычно устанавливают на берегах. Этот же стоял на горе. Мощный прожектор на вершине Маяка бездействовал, вращение прекратилось. Маяк был безлюден.

Не может быть, подумала я. Что за жестокое видение. Нужно скорей просыпаться. Я давала себе слово не спать...

Проснись!

Я вырвала себя из солнечного мирка, в последний раз сожалением взглянув на жёлтого гиганта, дающего свет и тепло. Лазурь вспыхнула и погасла, спикировав в черноту. Перистые облака скучились, стали тучами. Лёгкий ветерок вылился ураганным шквалом. Я нашла, что продолжаю брести у подножия горы в темноте. Заснула на ходу. Меня знобило, но вес бельчонка на плече действовал умиротворяюще.

Это сон? Или предвидение? Откуда столько подробностей? Я потёрла лоб пылающей ладонью. Неважно. Главное - Маяк работает, а не спит безжизненной сигарой, как в видении. И я очень близко от него. Так близко, что протяни руку да коснись. Шесть часов - ну, семь - и все ответы будут у меня.

Если, конечно, ОНО не доберётся до меня раньше.

Земля заметно кренилась, предваряя начало горного склона. Я не надеялась, что гора такая же, как в моём видении. В таком случае мне не составит большого труда взойти на вершину, потому что отвесных стен у той горы не было. Но были большие валуны, которые нужно обходить, и участки каменистого гравия, который осыпался под ногами. Подумав, я решила, что мне стоит отдохнуть перед подъёмом. Не спать, конечно, и даже вздремнуть нельзя. Но просто посидеть и дать ногам отдохнуть...

Так и сделала. Расположилась на первом попавшемся булыжнике. Киппи спрыгнул с плеча и стал шуровать внизу. Я испытала стыд перед маленьким зверьком: раньше во время привалов у нас было чем перекусить. Наверное, Киппи ждал, что я дам ей хлебных крошек или хотя бы толику воды. Но у меня ничего не было; всё осталось в подземелье.

- Извини, - прошептала я. - Сегодня ничего нет...

Кажется, он понял. Во всяком случае, перестал нетерпеливо суетиться и взбежал вверх по ноге. Он весь дрожал, прижимаясь к моему бедру, и мне стало его жалко до слёз. Мы, конечно, в равном положении, но я всё-таки человек. И запасов на чёрный день у моего организма намного больше, чем у создания весом с два фунта.

Я стала снова поглаживать его по спинке (кожа да кости), а сама закрыла глаза и попыталась расслабиться. Разговаривать по старой привычке со своим дружком не могла: речь отнимала силы, а силы мне скоро пригодятся. Лучше просто сидеть и очищать голову, забитую нужными и ненужными мыслями. Передо мной лежит финишная прямая, и ничто не должно отвлекать меня от цели. К чёрту монстра, к чёрту воспоминания о прежних днях. Нужно забыть все сомнения и вопросы, висящие без ответа. Собрать остатки воли в кулак. На словах выглядело красиво, но сосредоточиться оказалось невозможно. К тому же давали о себе знать холод и раны (особенно беспокоили ноги, сбитые до крови, и нарывы во рту, раздувшиеся до неприличных размеров).

Киппи судорожно дёрнулся под моей ладонью. Спазмы, или бельчонок вздремнул и увидел плохой сон? Я не знала, но судорога стала сигналом к движению дальше. Я открыла глаза навстречу лучу Маяка и тяжело встала с булыжника. Сколько бы ни старалась сконцентрироваться, никакого воодушевления не было. Только изнурённость и страх перед трудным подъёмом.

Я подняла Киппи и посадила на правое плечо. Он слабенько вцепился когтями в рвущуюся ткань. Наверное, если бы я сделала шаг немного резче, чем обычно, он бы не удержался и свалился вниз.

- Ну что, - спросила я, - пошли вперёд, дружок?

"Пошли", - согласился он и ткнулся мне в шею влажным носом. Это было щекотно и приятно. Я улыбнулась и стала взбираться на гору.


Глава 32


Пять часов. Столько времени прошло по моему внутреннему хронометру. А показания этого прибора были далеки от точных. Я вообще не могла бы определить время, если бы через близкие по протяжённости отрезки времени, которые я принимала за один час, не случалось какое-нибудь запоминающееся событие.

Первый час я осваивалась в новой для себя роли альпинистки. К счастью, склон действительно оказался пологим, хоть и неровным. Кое-где росла трава, а кое-где нет. Я шла, отдыхая с устрашающей частотой. Несмотря на отсутствие препятствий, подъём вымотал меня в мгновенье ока, заставляя трусливо выпрашивать у самой себя разрешение на очередной отдых... может, короткий сон. Ну совсем недолго, пожалуйста, только веки сомкнуть. Со временем мне становилось труднее затыкать увещевание маленькой девочки с бантом.

Одно было хорошо: гора надёжно загораживала меня от ветра, который крепчал с каждой минутой. Я слышала, как его вой становится надрывнее, превращаясь в визг электрической пилы. Должно быть, ветер убивался из-за того, что я оказалась ему недоступна. Я ещё не забыла первые часы, когда я ждала людей у ратуши, а ветер играл со мной в жестокую игру. И уверена - он тоже не забыл. Ненависть его ко мне только возросла.

Киппи молчал. Я этому не удивлялась. Слишком я устала, чтобы воображать голоса в голове. Но бельчонок то и дело тёрся телом об мою шею, словно стараясь согреть меня. Я была ему за это благодарна, хотя, говоря по правде, помогало мало.

К началу второго часа я прошла равнинный участок у подножия и ступила на камни. Оглянувшись назад, я увидела разверзшуюся мглу глубиной в сотни миль назад, к дому. Я находилась на высоте пары сот футов, и огонь Маяка стал ближе. Луч больше не казался сплошной синевой - я различала, как в центре оттенок переходит в сияющий белый цвет, а по краям отливает нежным зеленым.

Ходить по камню оказалось настоящей пыткой. Острый гравий и выступы протыкали пятки через тонкие подошвы. Не успела я пройти четверть мили, как ступни превратились в месиво. Жгло так сильно, что я серьёзно задумывалась о том, чтобы дальше идти на четвереньках, лишь бы не пришлось опираться на ступни. Но сообразила, что при таком раскладе вскоре колени и ладони будут выглядеть ровно так же, как пятки сейчас, и в итоге всё станет гораздо хуже. К тому же, когда идёшь ползком, ненароком заснуть легче лёгкого.

В-общем, моя скорость сильно упала. И когда начался третий час, ознаменовавшийся тем, что ветер изменил своё направление, я вряд ли продвинулась больше мили.

- Чтоб тебя, - простонала я, когда первые порывы ветра начали продувать спину, покрывая её пупырышками. Это было нечестно. Ну что стоило этому чёртовому ветру не ерошиться хотя бы пару часов? Если я выживу, пообещала я себе, буду ненавидеть любые ветры всю оставшуюся жизнь. У меня будет каменный дом, чтобы не доставали ураганы. Может, я придумаю и запатентую ловушку для ветров и посвящу жизнь тому, чтобы избавить от них планету. Перед глазами ярко предстала картина: я запираю крошечный вихрь в тесную комнату без окон, и он там беснуется, пока не выдыхается полностью.

Я замотала головой и сделала следующий шаг. "Гусиная кожа" не сходила со спины и перебиралась на конечности. Киппи опять пытался согреть меня, но даже его пушистая шерсть начала остывать.

А скоро всё потеряло смысл, осталось только тупые, упрямые шаги в темноту без всякой цели и раздумий. Я не имела представления, что происходит и куда я иду. Всё моё существование сфокусировалось на то, чтобы найти силы сделать очередной шаг. Поднять ногу - занести вперёд - опустить ногу - прикусить язык, чтобы боль была не такой сильной - подобрать другую ногу. Повтор. Повтор. Машина, запрограммированная на единственное действие. Помогло то, что ноги потеряли чувствительность и почти перестали ныть. Так что я могла идти, хотя имела весьма слабое понятие, для чего это делаю. Иногда гравий резко осыпался, но каким-то чудом я ни разу не упала. А ещё порой думала о Киппи. Продолжает ли он цепляться за моё плечо, или давно упал, исчерпав свои силёнки? Ответа на свой вопрос я получить не могла, потому что плечо не давало никаких сигналов. А голову повернуть я была не в состоянии. Оставалось надеяться, что бельчонок здесь, со мной.

Почему-то в те минуты в голове вращался один навязчивый образ, бессмысленный, но не желающий отставать. Длинный белый коридор, который всё тянется и тянется, уходя в бесконечность. И колонны идущих по коридору людей, которые устало бредут вперёд, сами не зная, зачем. Всем им известно, что коридор не закончится никогда, и их ноги не познают, что такое отдых. Но они продолжали идти, день за днём, неделя за неделей, всматриваясь в белоснежную даль, в которой ничего не менялось - лишь жестокая пустая белизна. И когда вконец измотанный идущий падал навзничь, остальные лишь жалостливо смотрели на него, переступая через мёртвое тело. Процессия не замедляла шага.

"Прекрати."

Я вздрогнула. Не ожидала, что Киппи начнёт разговаривать. Его голос прервал моё сомнамбулическое существование. Я снова почувствовала себя человеком, но, ей-богу, не была рада этому.

"Ну вот, услужил, - мысленно упрекнула я спутника. Без злости; злиться не было ни сил, ни желания. - Теперь я вряд ли дойду..."

"Будешь думать о таких вещах, не дойдёшь ещё вернее."

Я хотела что-то ответить - возразить доводам Киппи или спросить, что такого плохого в образе белого коридора, - но не стала. Если Киппи сказал, нужно слушаться. Я давно смирилась с тем, что бельчонок если не умнее меня, то знает гораздо больше, чем я. Только не говорит всего, что известно. Может быть, бережёт меня, потому что знание того, что утаивает он, скосит меня быстрее лихорадки.

Пошёл четвёртый час. Склон стал круче, попадались каменистые выступы, которые нельзя обойти или перепрыгнуть. Пока они были не высокими, и я ценой продолжительных мучений могла взбираться на них. О том, что будет, когда выступы станут достаточно большими, я думать не хотела.

Ветер вновь утихомирился, перестав продувать гору - но каким-то странным образом... как зверь, готовящийся к броску. Я чувствовала, что зверь опять бродит где-то рядом, набираясь сил. Что-то надвигалось, в холодном горном воздухе скапливалось напряжение. Я не имела понятия, что происходит, пока не услышала далёкий раскат грома, прогремевший пустой бочкой. Молнию не увидела - её скрыли за собой горные хребты.

Гроза. Я ненадолго остановилась, запрокинув голову, внимательно глядя на небеса. Казалось, что небосвод приблизился к земле. Луч Маяка освещал края тяжёлых слоистых облаков, наполняя их красным сиянием. Когда гром прозвучал снова, я продолжила идти.

Скоро небо озарила первая ослепительная вспышка. Молния сверкнула за вершиной горы, так что я увидела только призрачное сияние, на миг перебившее луч Маяка. Впервые я ясно увидела то, к чему стремилась. Маяк выглядел точь-в-точь, как в моём видении. Разве что в отсвете молнии он казался весь синим и ненастоящим. Пятью секундами позже на землю обрушился такой грохот, словно небо раскалывается пополам. Ветер замер; облака остановили свой ход.

Когда молнии стали появляться каждые десять секунд, я нашла в себе смелость оглянуться и окинуть взором мёртвые края, через которые прошла: пустую землю, сверху похожую на пузырящееся змеиное болото, и лес, синеющий далеко-далеко. Я ожидала увидеть и замок, в котором хотела ночевать. Но (в точности повторяя видение) я его не увидела. Замок пропал, словно его не было. Хороший вопрос, где я тогда ночевала.

Дождь не спешил идти, он хотел, чтобы сначала отгремела во всю мощь канонада прелюдии. Целый час продолжалось представление с кротко затихшим ветром, самодовольным гласом грома и ломаными кистями молний. Молнии хотя бы помогали видеть окрестности. А из-за непрерывного грохота грома я почти оглохла.

Но всё имеет конец - кончилось и вступление к этой затянутой драме. Ветер проснулся и с удовольствием поиграл мускулами. Облака сдвинулись с мест. Я расслышала знакомый гул, который приближался с умопомрачительной скоростью - шаги ливня, сокрушающие с ног, смывающие луч на небе. Огляделась вокруг, чтобы найти укрытое, пусть самое хлипкое - пещерку, например. Но на горном склоне только громоздились большие глыбы камней.

"Видно, придётся промокнуть", - обречённо подумала я, и первая волна ливня добралась до меня.


Глава 33


На каменистую площадку под вершиной горы я вышла еле живая. Отсчёт времени уже давно не вела - так что это был энный час, пропитанный дождём, громом и синей зарницей, как многие часы до него. Гроза зависла над горой, не желая переместиться ни на шаг. Дождь пошёл на спад со времён первого удара, но всё равно причинял значительные неудобства. Склон стал скользким и мягким: куски гравия плавали в лужах мутной жижи. На моё счастье, на пологом склоне бурных течений не было, иначе мне и вовсе грозила бы трагедия.

Я вышла на площадку и тут же свалилась оземь, от души наплевав на грязную лужу, в которую она превратилась. Мокроты и холода я уже не чувствовала, а отдохнуть мне хотелось. Остался последний, самый крутой участок подъёма перед вершиной. В отсвете молний я видела головку Маяка, выглядывающую из-за гряды камней.

Киппи осторожно сошёл с моего плеча и тронул носиком щёку. Наверное, хотел, чтобы я не теряла времени на отдых. Я устало улыбнулась. Киппи в своём репертуаре. Умри, но сделай.

"Сейчас, - мысленно пообещала я ему. - Только одну минуту. Одна-то минута у меня есть?"

Так как Киппи успокоился, наверное, минута у меня была. Я перевернулась на спину, отрешённо наблюдая за беспросветной вереницей туч, которые извергали вспышки. В какой-то момент различила в этом нагромождении нечто страшное, от чего глаза зажмурились сами собой. Сознание не успело понять, что это было: может, опухшее лицо покойника, или оскал твари не из мира сего. Если бы не закрыла глаза, я, наверное, сошла бы с ума. Случившееся отбило охоту любоваться небом. Я повернула голову набок, и тут всё началось.

Прилетевший камень приземлился рядом со мной, выбив из гравия сноп зелёных искр. Отскочив вверх, камень сделал ещё несколько маленьких прыжков, пока не упокоился в двух дюймах от моей головы. Я удивлённо смотрела, как крупные капли дождя бьются об него, из-за чего камень кажется покрытым маленькими дырочками.

"Анна", - голос Киппи зазвучал очень тихо, но гром, который разнёсся одновременно, не смог его перекрыть.

"Что происходит?" - спросила я, машинально пытаясь подняться на ноги. Это оказалось не так легко. В первую очередь - потому что поблизости немедленно просвистел второй камень, и мне пришлось быстро упасть обратно, чтобы мне не размозжило голову.

"Вставай, - сказал бельчонок. Он сидел неподалёку у края площадки. - Тебе нужно встать."

"Почему?"

"Анна, ради Бога, не время для вопросов!"

Ну ладно, растерянно подумала я и предприняла ещё одну попытку принять вертикальное положение. Прилетел следующий камень. На этот раз горе-бейсболист не рассчитал направления, и он ушёл далеко влево. Я опёрлась руками о землю и выпрямила ноги. В коленных чашах плескался жгучий раствор, но мне удалось удержаться. И сразу стало легче.

Я подняла взгляд, чтобы увидеть, кто играет со мной эту жестокую шутку с камнями. Впрочем, могла бы догадаться сразу.

Монстр стоял тридцатью футами выше, укрываясь за очередной глыбой. Я впервые увидела его. Меня удивило, как ОНО мало ростом. Если не ниже, то уж точно не выше, чем я. Увидев, что я встала, ОНО перестало бросать в меня камни. Я прищурилась, но вспышка молнии была слишком короткой, чтобы я различила какие-либо детали во внешности монстра. Зато я услышала смех - и снова меня бросило в жар и холод. Весёлый смех, беззаботный смех, жестокий смех.

Смех той, которая выиграла очередную карточную партию и знает, что выиграет все последующие.

"Выходи, - сказала я. - Если ты не собираешься пустить меня дальше, тебе незачем больше скрываться. Выходи."

Почему-то я была уверена, что надобности кричать нет. Да я и не смогла бы. ОНО должно было услышать моё мысленное послание, и ОНО услышало. Маленькая фигурка отделилась от камня и сделала шаг ко мне. Красный цвет выглядел синим, но даже молния не могла исказить угольно-чёрный цвет волос, такой же, как у меня. В нашем роду была цыганская кровь.

Я почти не удивилась. Просто вдруг стало невыносимо тяжко в груди, будто туда налепили свинцовую пластину. Я громко всхлипнула, и дождевые капли юркнули в ноздри, обжигая их изнутри.

- Это ты, - сказала я.

Девочка смотрела на меня сверху вниз. Глаза её в мгновенных сполохах выглядели чёрными пещерками, платье развевалось на ветру. В неверном свете кожа выглядела разлагающейся плотью. Должно быть, я смотрелась не лучше.

"Ну вот мы и встретились, сестрёнка", - услышала я насмешливый голос. То ли настоящие слова, то ли переданная мысль; впрочем, разница была невелика.

- Почему? - спросила я. Другого слова не нашлось.

Она сделала шаг ко мне, и я отшатнулась назад. Дождь начал бить в лицо с новой силой. Капли облетали Джо стороной, как мушки шарахаются от огня.

"Я думала, это я должна спросить, почему ты это сделала, Анна."

- Сделала... что?

На секунду возникло и пропало ощущение невероятной зыбкости окружающего действа - словно всё вокруг тревожно зашаталось, готовое развалиться на части, как плохо смастерённый карточный домик. Ночь и нескончаемый дождь, давно погибшая младшая сестра... Наваждение прошло, снова оставив меня одну с Джо, которая продолжала близиться. Я дошла до края площадки. Отступать дальше было некуда.

"Что?! - вскричала Джо, и я увидела на её лице такое бешенство, что сердце едва не остановилось от страха. Такому выражению не должно было быть места на лице маленькой девочки. - Ты убила меня, сестрёнка, вот что! Посмотри, куда я попала по твоей милости! Посмотри, куда мы ОБЕ попали!"

- Я тебя не убивала, - пролепетала я. Джо была на десяти шагах. Вода, попадающая в рот, вдруг стала солёной.

"Ты врёшь, Анна. Всегда была большой любительницей приврать."

- Это был грузовик! - откуда-то нашлись силы на возмущённый крик. - Я просто не успела тебя стащить с дороги! Ты сама выскочила туда!

Небо прорезали сразу три молнии подряд - щелк, щелк, щелк. Джо презрительно улыбнулась.

"Но ты же знала, что это произойдёт, не правда ли, сестричка?.. Ты видела. Но ничего не сделала. Ты никогда не спрашивала себя, почему?"

- Ты не можешь этого знать, - ослабевшим голосом возразила я. Перед глазами возникла картина: зелёная лужайка, серый асфальт... и платье каплей крови на ней. И я сама, замершая на качелях, молча наблюдающая за тем, как Джо идёт навстречу своей смерти. За поворотом вырастает рёв мотора...

Усмешка пропала. Джо вновь взирала на меня (теперь уже снизу вверх) с ненавистью и предвкушением скорой мести.

"Я знаю, Анна, в том-то и дело. Если ты так хорошо убедила себя, что это был несчастный случай, то я расскажу тебе, почему ты убила меня."

- Нет, - быстро сказала я.

"Ты ненавидела меня, Анна, разве нет?"

- Я любила тебя. Ты была моей сестрой...

"Поправочка: младшей сестрой. Младшей сестрой, которую природа наградила умом, талантом и красотой, много превосходящим тебя. Младшей сестрой, в которой родители не чаяли души. Младшей сестрой, которую ты ненавидела каждой своей клеточкой."

- Это не так! - я закрыла лицо ладонями, защищаясь то ли от усиливающихся плетей ливня, то ли от буравящих глаз Джо. - Может, я завидовала... и да, иногда бывало... но я НИКОГДА не позволила бы тебе умереть!

"Разве, Анна?" - хитрый, всезнающий тон.

- Да пошла ты! - выкрикнула я. - Я тебя не убивала. Можешь вбить себе в голову всё, что хочешь, Джо, но я этого не делала.

"Тогда почему ты здесь? Почему ты оказалась здесь, вместе со мной, а не отправилась прямиком в рай?"

Меня словно стукнули по голове тюком с мукой. Перед глазами зарябило. Слабый луч Маяка уплыл вбок.

- Что ты сказала? - переспросила я.

"То, что слышала."

- Ты врёшь. Я жива, Джо. Я чувствую, что жива, - с этими словами я лихорадочно оглядела себя в поисках подтверждения. Тело болело и ныло. Дождь сбивал слипшиеся волосы на лицо, мешая смотреть.

"Я тоже так думала. Вначале. Осознание всегда приходит потом."

"Не верь ей, Анна!"

Я совсем забыл о своём спутнике. Видимо, и Джо тоже. Услышав его взволнованный, дрожащий голос, мы обе повернули головы. Он сидел на краю площадки, шерсть встала торчком, глазки гневно блестели синевой. Мне показалось, что Киппи даже вырос немножко.

"Так-так, - с издёвкой протянула Джо, разглядывая бельчонка. - Это и есть твой ангел-хранитель, сестрёнка? Могла бы подыскать кое-кого получше. У тебя был отвратительный вкус. За семь лет ты не изменилась."

"Не позволяй ей задурить тебе мозги, Анна. Ты не умерла."

"У тебя, маленький дружок, есть версия лучше? - насмешливо спросила Джо. - Конечно, смерть в юности лет - ужасное дело, нам ли обеим об этом не знать, Анна. Я ломаю голову, что тебя погубило. Может, инфаркт? В детстве мама говорила, что у тебя шумы в сердце. Или инсульт. Бедная Анна перенапряглась, посмотрев телевизор перед сном, её глупенький мозг оказался не способен переварить вечерние викторины..."

"Маяк, Анна. Если она так хотела тебе отомстить, почему не сделала это раньше, а только сейчас?"

"Замолчи! - в бешенстве проорала Джо. Волосы всколыхнулись, как клубок червей. - Я сама знаю, как мне добиваться возмездия! Вы бы знали, какое наслаждение я получала, глядя на ваши жалкие потуги..."

"Не слушай её! Почему она вывела тебя из подземелья? Почему не тронула тебя на пустыре, когда ты лежала в бреду?"

Их пререкающиеся голоса становились всё громче и неистовее, замещая раскаты грома. На меня напало оцепенение; но когда взгляд случайно упал на Маяк, во мне что-то всколыхнулось, и я закричала что было сил:

- Прекратите!

Как ни странно, они послушались. Наступила тишина. Киппи и Джо смотрели на меня. Даже гром удивлённо притих, словно не ожидал от меня такого.

- Если даже я умерла, - медленно сказала я, - если даже ты права, Джо, я не остановлюсь. Я слишком долго шла, чтобы бросить всё сейчас.

Киппи радостно ухнул, совершенно по-бельчачьи.

"Ты думаешь, я позволю тебе сделать это?" - вкрадчиво спросила Джо.

- А что ты можешь? - я улыбнулась. - Если ты права, и мы мертвы, значит, мы не можем друг друга убить. Дважды не умирают, это даже я со своими глупенькими мозгами знаю. А пока я в состоянии ходить, и не подумаю сворачивать с пути.

В непродолжительном молчании я с ужасом заметила, как на лице сестры вырисовывается торжество.

"Мозги у тебя действительно глупенькие, Анна-малышка."

Она сделала шаг вперёд. Киппи тревожно подбежал к моим ногам, ограждая меня. Но я не могла оторвать глаз от Джо.

"Я отправлю тебя вниз, Анна. Ещё ниже. А потом - ещё. Ты будешь проваливаться вечно, пока твоя чёрствая душа не пожалеет, что однажды была сотворена. Здесь много слоёв, сестра. Больше, чем ты можешь себе представить. Больше, чем ты можешь вытерпеть."

- Какие слои? - промямлила я. Стало трудно дышать.

"Вниз, вниз и вниз, в течение вечнос..."

"Прекрати, Джозефина Старрок."

Какое-то время лицо Джо отражало полнейшее изумление, мало того - смятение и стыд человека, которого застали врасплох за непристойным занятием. Молния погасла и зажглась снова. Изумление Джо сменилось безграничной злостью.

"Не называй меня так! - рявкнула она. Казалось, Киппи не удержится под напором её слов, и его унесёт вниз. - Ты отлично знаешь, что моя фамилия Гарднер, и я сестра той мерзости, которая сейчас трясётся передо мной!"

"Единственная мерзость, которую я вижу на этой горе - ты, Джозефина Старрок, - холодно отчеканил Киппи. Моя скромная персона опять оказалась вне игры. - И мне прискорбно слышать благородную фамилию из твоих грязных уст."

"Во мне течёт кровь Гарднеров", - сказала Джо срывающимся голосом, но я различила неуверенность, едва ли не страх. Впрочем, мы с Киппи едва ли могли расслабиться. Вся поза Джо навевала мысль о готовящейся к взрыву бомбе. Глаза превратились в щелки, ноздри вздулись. Джо вперила пристальный взор в бельчонка, начисто забыв о моём существовании.

"Текла", - поправил Киппи. Он по-прежнему восседал на краю площадки. Голос оставался спокойным, почти беззаботным.

"Если человек предал отца и мать, то больше не вправе называть себя принадлежным к их роду. Твоя кровь - тёмная, Джозефина, как и кровь твоей новой семьи. И даже хуже. Никакая кровь не может быть омерзительнее, чем та, что течёт в жилах изменника. Я думаю..."

Всё произошло слишком быстро, в мгновенье ока. Джо с визгом бросилась вперёд. В небесном сполохе я увидела, как она хватает Киппи за горло и срывает с места. Следующая вспышка нарисовала ужасную картину: широко размахнувшись, Джо бросала бельчонка вниз с площадки в разверзшуюся бездну. Когда я поднималась, там не было такого крутого обрыва. Я бы могла поклясться.

- Нет! - взревела я, но было поздно. Джо разжала пальцы, и верный спутник перестал быть со мной. Я кинулась к краю, вгляделась вниз, надеясь увидеть бельчонка в отсвете молнии. Но его уже не было видно. Лишь синие скалы далеко внизу, и ручейки, текущие между ними бурным потоком. Всё во мне перевернулось. Небо стало землёй, земля взмыла в небо. Я оказалась между ними, зависшая на высоте сотен футов.

Оглянувшись, я увидела, что Джо улыбается. Вот тут-то я и выругалась так, как не ругалась никогда прежде. Самым мягким из эпитетов, которыми я наградила свою сестрицу, была "поганая сука". Джо продолжала сохранять весёлую улыбку на лице, и когда скоро моя ярость выдохлась, мне стало очень страшно.

- Зачем ты это сделала? - спросила я, поднимаясь на ноги. Желание накинуться на Джо и сомкнуть пальцы на её горле дурманило мозг.

"О, действительно, зачем? - переспросила она. - А я вот думаю, почему лжецы всегда окружены себе подобными? Где ты нашла этого маленького врунишку? Кажется, если Великая Анна того пожелает, он будет твердить, что дважды два будет пять."

- Я убью тебя, - сказала я и сделала шаг к ней. Джо не сдвинулась с места. В тёмных-тёмных зрачках заиграл нехороший огонёк.

"Не убьёшь, Анна. Потому что уже убила."

- Во что ты превратилась, Джо? - второй шаг. Теперь нас разделяло расстояние в две вытянутые руки.

"Всего лишь в ту, кто жаждет отмщения за несправедливую смерть. После восстановления справедливости меня ждёт небо. А тебя - преисподняя. И там нынешнее положение дел тебе покажется раем."

- А тебе почём это знать, Джо? - шаг вперёд. - Ты стала Господом Богом, чтобы решать за Него?

Улыбка исчезла с её лица. Джо в таком виде почему-то напомнила мне тот случай, когда она настойчиво клянчила у меня вареники. Я ей, конечно, не отдала и удовольствием слопала всё сама.

"Так или иначе, - она выпрямила плечи, и я в панике поняла, что непостижимым образом оказалась ниже неё ростом, - но до Маяка тебе не добраться, сестричка."

Меня скрутило и перекосило. Внутренние органы сошли с мест и устроили индейскую пляску. Должно быть, так чувствует себя рубашка в вакуумной центрифуге. Синие вспышки молний стали зелёными. Когда я вновь обрела возможность видеть, то поняла, что уже не на ногах. Я лежала навзничь у ног Джо, которая казалась отсюда великаншей, каменным идолом, сошедшим с пьедестала. Что было хуже всего, она продолжала увеличиваться, как надувающийся воздушный шар. Порывы ветра стали мощнее, чуть ли не унося меня с собой. Я зацепилась за близлежащий выступ на камне, чтобы не улететь. Но камень тоже вырос до чудовищных размеров. Я не могла даже обхватить его, не то что хвататься за выступ.

Джо наклонилась надо мной, закрыв три четверти неба. В темноте мелькнула исполинская тень - и в следующий момент Джо ухватила меня пальцами и вознесла ввысь. Ворсинки на её коже больно врезались в моё лицо. Я заорала и попыталась брыкаться, но она сжала руку в кулак, и я оказалась парализованной.

"Боже мой, - в истерике подумала я, - я превратилась в таракана!"

И тут же уразумела, что это неправда. Несмотря ни на что, я вроде бы оставалась человеком - ноги всё ещё ныли, а на лицо падали мокрые от дождя волосы. Каждая капля действовала на меня не хуже хорошей оплеухи - голову мотало из стороны в сторону. Кое-как я сфокусировала взгляд перед собой - и взвизгнула, увидев белое лицо, вытеснившее весь мир из реальности. Оно сосредоточенно изучало меня, как муху под микроскопом.

"Признайся, Анна, - каждое слово гремело, как пушечный залп, - ты всегда была мелкой сошкой. Была - и осталась. В этой закроме мира вещи обретают свои истинные свойства."

Она немного усилила хватку, едва не раздавив меня. Мне показалось, что мозги вываливаются из ушей.

- Джо...

"Да, сестра?"

Губы размером с дворцовую арку растянулись в улыбке. Синий свет озарил белые скалы зубов. Одна из ногтей впилась мне в бок.

- Если... - говорить было очень сложно, потому что Джо не думала ослаблять захват. - Хочешь... убить...

На этом воздух кончился. Джо выжидала.

"Я твоя сестра! - закричала я мысленно, собрав в этом послании всю раздирающую меня горечь. - Если хочешь прикончить меня, сделай это хотя бы быстро! Я достаточно настрад..."

"Но разве не сказал твой усопший дружок, что я тебе больше не сестра? Тогда какие у меня могут быть перед тобой обязательства?"

"Джо, умоляю тебя..."

"Не стоит умолять её, Анна."

Взгляд Джо метнулся поверх меня - ещё один кадр, запечатленный в фотоальбоме грозы. Ладонь, обхватывавшая моё туловище, застыла, став каменной.

Я не видела, кто стоит за моей спиной. Но догадывалась. После стольких дней не перепутала бы этот голос ни с каким иным. Взгляд Джо быстро скользил снизу вверх. Меня обуяла радость, когда я поняла, что это означает.

"Ты?!" - проревела Джо.

Я хотела сказать Киппи, чтобы он оставил нас в покое. Мне уже было всё равно... более того - я люто жаждала смерти. Смерть положит конец этому карнавалу безумия. Да, смерть - это та же нескончаемая ночь... но в ней как минимум не будет таких жутких кошмаров. Джо должна убить меня, а Киппи - спастись бегством. Самый естественный порядок вещей.

Циничный и преданный бельчонок опять всё испортил.

Последовал мощный толчок, и моё сознание отключилось на пару мгновений. Когда я пришла в себя, то летела вниз с невообразимой высоты, кувыркаясь в воздухе. Вместо падения на камень и рассыпания на тысячи осколков меня ждало приземление на что-то мягкое, тёплое и мохнатое, как турецкий ковёр. Я с головой погрузилась в нежданный уют и отрубилась снова.

Впрочем, это как смотреть. Кое-что я запомнила - стало быть, мозг прекратил работу не полностью. Например, я запомнила бельчонка ростом с Эйфелеву башню, который ласково опускал меня на горную площадку, держа на лапе. Я запомнила пронзительный крик Джо, похожий на боевой клич индейцев. Была возня, перемежающиеся вспышки красного цвета и ощущение, будто кости у меня растут с каждой секундой, распарывая сухожилия. Это было не больно, но очень неприятно.

Следующее чувство - приятная влага в горле. Кто-то вливал в рот воду. Я стала машинально глотать её, представляя себя в белоснежной палате на больничной койке. Рядом высится капельница. Когда я открою глаза, медсестра перестанет меня поить, улыбнётся и расскажет, как долго и тяжело я болела... но теперь всё в прошлом и я иду на поправку. В предвкушении такой картины я размежила веки. Тучи висели на месте, низвергая тонны прозрачной воды. Я лежала на спине, и дождь затекал мне в открытый рот.

Я присела, невзирая на головокружение. На площадке никого не было. Грозовой фронт уплыл в сторону, и молнии стали показываться реже. Я почувствовала саднящее жжение на левом боку, куда не так давно впивалась большая ноготь. Приподняв свитер, я увидела огроменный синяк. Потом обратила внимание на странный зуд на правом запястье и нашла, что в двух дюймах от ладони расположилась большая резаная рана, из которой шла кровь. Наверное, была задета вена.

"Вот и всё", - тупо подумала я. В голове звенела пустота. За неимением лучшего плана действий я привстала на колени и стала осматривать площадку. Я была уверена, что он всё ещё здесь. Джо - да, её нет и не должно здесь быть, но он...

Киппи лежал между камнями, скомканный, как лист фольги из-под шоколадных конфет. Половины мордочки как не бывало. Уцелевший глаз был закрыт. Но он был жив: грудка подрагивала, в искалеченном тельце слабо билось сердце. Я переместила взор на его когти и увидела, что к ним прилип кусок красной ткани, как кровь... и чёрные волоски. Угольный цвет. Волоски были такие крохотные, что их обладатель должен был быть размером с... ну, скажем, с таракана.

Негнущимися пальцами я подняла Киппи на ладони. По его телу прошёл приступ судороги. Наверное, я, сама того не желая, сделала ему больно. Кровь наполнила ладонь и стала капать между пальцами. Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но какие слова могла подобрать? Так и осталась стоять, ничего не сказав умирающему другу, и плакала от бессилия. Я была уверена, что бельчонок уже не дышит, когда заметила, что оставшийся глаз больше не закрыт. Он пристально смотрел на меня, не мигая, словно пытаясь что-то сказать. Я наклонила голову к Киппи, будто он мог мне прошептать послание. Он и прошептал - но я могла не напрягать слух, потому что слова лились прямо в голову. Очень далёкие и слабые, как свеча в конце длинной туннели.

"Не верь... продолжай идти... Маяк."

Киппи вновь ушёл в беспамятство; веко опустилось наполовину, пульс неумолимо исчезал. А я взглянула вверх, на размытый синий луч, который стал мне отвратителен. Из-за него я рисковала всем, молилась на луч, как на божество, все эти недели. И чего добилась? Разве что горького урока, что бывают цели, которые не оправдывают средств их достижения. Мне захотелось положить Киппи, свернуться калачиком рядом с ним и заснуть, чтобы он не был одинок в метаниях по тёмным пространствам. Так бы и сделала, если бы не пять твёрдых слов, которые велели мне подниматься на вершину. Киппи знал, что я его не ослушаюсь. Он вынуждал меня идти. Любой ценой.

Я не оставила своего друга, а понесла с собой, стараясь не делать резких движений. Он был жив.

... и кто знает, возможно, у него ещё был шанс.

"Чудесный Маяк, - отрешённо думала я. - Светлый Маяк. Исцеляющий Маяк. Маяк - средоточие благодетели в этой чёртовой вселенной. Должно же это чёртово место нас чем-то наградить, когда мы доберёмся до него. Всё будет хорошо, Киппи."

Покидая площадку, я оглянулась всего раз: мне показалось, что вслед доносится зов младшей сестры - не злобного исчадия ада, которое хотело раздавить меня в руке, а милой маленькой девочки с задатками гения, которую я знала. Джо звала меня по имени, но когда я посмотрела вниз, увидела только россыпь острых камней, мокрых от дождя. Ни с того ни с сего возродилась мысль об идущих в бесконечном коридоре. Я закусила губу и продолжила подъём.


Глава 34


Я не узнала, когда умер Киппи. Когда я прошла половину оставшегося пути, мохнатый комок на ладони начал остывать. Я пощупала сердце, не желая верить. Сердце не билось. Пульса не было. Мне не оставалось ничего, кроме как бережно закрыть ему целый глаз.

Я похоронила бельчонка под камнями, чтобы до тела не добрались падальщики. Укрыла надёжно, чтобы оно не вышло наружу. Была идея прочитать какой-нибудь псалтырь, но я Библию читала не очень внимательно, и в голову ничего не приходило. По какому-то наитию вместо псалтыря я пробормотала непонятные слова, навсегда врезавшиеся в мою память:

- Гарднер... фамилиа магна... ин темпус... валлум.

Почему-то я была уверена, что именно эти слова мечтал услышать бельчонок над своей могилой.


Глава 35


Дождь скоро кончился. Когда я добралась до вершины, луч восстановил свою девственную чистоту. Я на него почти не смотрела, больше зрила под ноги, чтобы не споткнуться. В принципе, я уже не могла держать голову в нормальном положении. Если существует такая степень усталости, что она может убить человека, то я дошла до неё.

Возможно, не видать мне вершину, как своих ушей, если бы я не нашла способ немного подкрепить силы. Рука продолжала кровоточить - я занималась тем, что слизывала и глотала эту кровь. Она была тёплой, сладкой и до мерзости вкусной. Я пила кровь, представляя, что пью вино. Дошла до совершенно немыслимой идеи, будто самопоеданием я преподношу жертву здешнему Богу Ночи, дабы он был милостив по отношению ко мне. Кровь - вино, кровь - жертвоприношение, что тут такого? Если бы я была уверена, что молитва возымеет действие, то запросто сожрала бы собственный палец. Или кисть. Или вообще всё. Мне можно, терять уже нечего.

Последний подъём был самым трудным. Четыре часа назад мне не составило бы проблемы вскарабкаться через почти отвесное препятствие, но здесь у меня это получилось только с энной попытки. Несчётное число раз я срывалась, кувырком летела вниз и шлёпалась о камни, кляня мироздание страшными словами. Но через года и века я всё же оказалась на той стороне, на вершине горы. Маяк был всего в сотне шагов, но я не поспешила бежать к нему. Мне нужно было отдышаться. Я легла и стала пристально смотреть.

Холодок разочарования пробежал по позвоночнику. Сооружение не было таким высоким, как я представляла. Обычный среднестатистический наблюдательный пункт. Наверное, обзор с вершины и вправду открывался хороший. Луч, как я и думала, испускался большим прожектором. Он скользил над моей головой, озаряя небо голубоватым мерцанием, потом отворачивался, чтобы через секунду возродиться снова. Рядом с Маяком росли низкие чахлые деревья, произрастающие прямо из камня.

Несмотря на опьяняющую близость, загадочная звезда осталась покрытой тайной. Оставшаяся жалкая сотня шагов должна была сорвать все ширмы.

Но я боялась.

Я боялась даже не того, что Маяк обманет мои ожидания... а что он обманет ожидания Киппи. Бельчонок был так уверен, что эта штуковина станет моим спасением. Он отдал ради этого свою жизнь. И как мне поступить, если там ничего нет? Чем оправдать самопожертвование маленького друга?

А Джо говорила: "Здесь много слоёв, сестра. Больше, чем ты можешь себе представить. Больше, чем ты можешь вытерпеть."

А Изрл говорил: "Я привык, что небо всегда тёмное, без единой звезды."

Я встала. Ночь оставалась холодной и безучастной, как в первый миг моего пробуждения на кровати. Она не намеревалась отступать. Даже если внутри Маяка я найду желанный приют, ночь продолжит обнимать эти края в смертельной хватке, вытесняя из них последние проблески жизни. Сколько можно скрываться под мигающим светом прожектора, даже если меня там ждут "свои"? Месяц? Наверное. Год? Вряд ли... Когда-нибудь мне придётся выйти снова и взглянуть в беспросветный мрак ночи.

Я успела сделать три шага, когда у подножия Маяка образовался светлый прямоугольник - это открылась дверь. За дверью сиял жёлтый электрический свет. Показались силуэты людей. Они указывали на меня, бежали в мою сторону, чтобы помочь мне дойти до них. Слышались удивлённые возгласы, кто-то назвал моё имя. Я попыталась разглядеть лица, но не нашла ни одного знакомого. Может, мама и папа внутри, подумала я. В первые секунды была охвачена нелепым стыдом: одежды-то на мне считай что не осталось. Но тут в нос проник запах горячего супа и чая, и стыд ушёл вместе со всеми плохими мыслями. Я дошла. Я дошла до Маяка, как обещала себе и Киппи. Да, настанет миг, и я выйду обратно из покровительства этого спасительного света... но тогда я буду знать больше, чем сейчас. Я узнаю, что вызвало эту вечную темноту - поломка ли в сказочных Осевых часах, или козни потомков злого колдуна, или смертный грех, совершённый мной в тот зелёный летний день. Или же всё моё путешествие не более чем один плохой сон, вызванный испорченными апельсинами. Я узнаю причину - и сделаю всё, чтобы солнце взошло снова, возвращая небу его лазурь.

Продолжая хранить в себе эту светлую мысль, я сорвалась с места и побежала вперёд, к заветной цели.


КОНЕЦ


Предвосхищая возможный вопрос - это действительно конец произведения, хотя концовка как бы предполагает наличие продолжения. Продолжения "Ночи" не будет. Если события "Ночи" и будут фигурировать в других моих произведениях, то исключительно как отсылки.

Пока буду делать финальное редактирование текста.

[Георгий Старков]

Выложил финальный вариант повести на свой сайт (DOC):

http://g-starkov.narod.ru/stories/night.zip

Документ содержит все 5 отредактированных частей повести - "Город", "Лес", "Пустырь", "Подземелье" и "Горы" (около 56,000 слов). Проект "Ночь" завершён. Всем, кто оказывал внимание - огромное спасибо!

[loga]

Повесть очень понравилась, начав читать так и не смог оторваться до самого конца. Действительно чувствуется сходство в некоторых моментах с "темной башней" Кинга, особенно в конце.

[Георгий Старков]

Повесть очень понравилась, начав читать так и не смог оторваться до самого конца. Действительно чувствуется сходство в некоторых моментах с "темной башней" Кинга, особенно в конце.

Кстати, до самого конца я хотел сделать концовку, которая в некотором роде аналогична "Тёмной Башне": героиня заходит в Маяк и видит, что буквально пару часов назад сюда ворвались монстры-хищники и всех убили. Лампы сломаны, полная темнота. Потом она поднимается на вершину Маяка и видит очень далеко, за тысячу километров, скопление ярких огней. Она обречённо садится в центре, под самым прожектором. "Я запрокинула голову и посмотрела вверх, на небо, словно надеясь увидеть там огни звёзд - но ночь оставалась такой же тёмной и холодной, как в то мгновение, когда я впервые открыла глаза". Конец. Но я решил, что такой финал будет слишком жестоким.